Валентин Катасонов - «Апокалипсис»: тайны раскрываются

Соловьев специально акцентирует внимание на том, что его антихрист будет создавать иллюзию добра. Соловьев называет это добро «ложным», «антихристовым», «внецерковным». Именно это «добро» стало угрозой для церкви и человечества. Кстати, еще до выхода всей книги «Три разговора…» в газете «Россия» было напечатано предисловие к этому сочинению, которое было озаглавлено «О поддельном добре»». Можно сказать, что в этом заголовке выражен главный замысел книги «Три разговора…» и особенно «Краткой повести об антихристе». К этому аспекту «Краткой повести…» мы еще вернемся при рассмотрении комментариев авторитетных мыслителей XX века.

В-четвертых , для «Краткой повести…» характерна чрезвычайная историческая конкретность. Конечно же Соловьев прекрасно знал следующие строки из Евангелия: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф.24:36). Таков был ответ Христа на вопрос учеников о последних временах: «…скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века?» (Мф.24:3). Трудно сказать, почему Владимир Соловьев дерзнул вторгнуться в «запретную зону» и привязать апокалиптические события к конкретному времени. Может быть, потому что самоуверенно считал себя прозорливцем и пророком. А может быть, решил, что жанр художественного произведения дает ему право свободно определять даты последних времен.

События повести, очевидно, должны были начаться вскоре после того, как Соловьев поставил точку на своей книге. И продолжаться примерно полтора века (нашествие азиатских орд, нахождение России и Европы в полувековом иге, освободительная война, создание «единой Европы», избрание «грядущего человека» на пост главы европейского правительства, объединение человечества и создание мирового правительства во главе с вселенским императором, созыв и проведение вселенского собора под председательством антихриста).

Ориентировку во времени нам дает фрагмент повести, где говорится о старце Иоанне , который был неформальным лидером православных на соборе: «Действительным, хотя неофициальным вождем православных был старец Иоанн, весьма известный среди русского народа. Хотя он официально числился епископом «на покое», но не жил ни в каком монастыре, а постоянно странствовал во всех направлениях. Про него ходили разные легенды. Некоторые уверяли, что это воскрес Федор Кузьмич, то есть император Александр Первый, родившийся около трех веков до того». Вот и точная привязка происходивших событий по времени. Император Александр Первый родился в 1777 году. Если прибавить три века, то получится 2077 год. Немного более полувека от сегодняшнего дня. Конечно, историческая и временная конкретизация событий «Краткой повести…» повышает интерес читательской аудитории к этому произведению. Но это противоречит словам Христа о том, что точное время пришествия антихриста есть тайна, а людям даны лишь признаки приближения последних времен. И этого им для спасения вполне достаточно.

В-пятых , чрезмерная конкретизация исторических событий «Краткой повести…», да еще столь близких по времени, неизбежно приводила к большим ошибкам. Напомню, что в качестве эпиграфа к «Краткой повести…» Соловьев поставил первую строфу из своего стихотворения «Панмонголизм», написанного в 1894 году. Соловьев действительно верит, что не сегодня завтра бесчисленные орды азиатов нахлынут в Россию и далее покатятся на Запад и пленят и Третий Рим (Москву), и Европу. Вот последние две строфы из стихотворения:

Думаю, что это стихотворение отражает ненадуманную тревогу Соловьева по поводу ближайшего будущего. Ожидания у него, скажем прямо, эсхатологические: Третий Рим (Москва) под ударами желтых орд гибнет, а четвертому, как сказал старец Филофей в XVI веке, не бывать. Конечно, чутье Соловьева в данном случае подвело. Война через 14 лет после его смерти действительно пришла в Россию, но не с востока, а с запада.

Надо признать, что Соловьев не очень хорошо ориентировался в политических и социально-экономических реалиях своего времени. Да, предчувствие апокалиптических событий у него было, но с пониманием реальных надвигающихся угроз XX века у него были проблемы.

Вот воспоминания Льва Тихомирова о Соловьеве: «Вопрос об антихристе озабочивал его уже и тогда. На эту тему наш разговор перешел очень скоро. Соловьев особенно искал, откуда может зародиться антихрист. Я указывал, что порождать его могут сами социальные условия, в которых все сильнее развивается решимость людей устраиваться без Бога, помимо Его указаний, а самостоятельно, по мысли и желанию самого человека. Но Соловьев отвергал это. Он был довольно поверхностно знаком с вопросами социально-экономическими и не сознавал силы экономических отношений. Возможности социального переворота он, мне кажется, совсем не представлял, считая, что социальные условия жизни будут незыблемыми до конца веков. Поэтому он и не допускал развития идеи антихриста из этого источника». Соловьев, по воспоминаниям Тихомирова, связывал появление антихриста с идеей «человекобога, естественно упраздняющего Богочеловека». Эту идею, по его мнению, «выдвигает буддизм, ставший национальным верованием Китая. И потому-то Соловьев боялся Дальнего Востока каким-то мистическим страхом. Конечно, дело не в том, чтобы антихрист оказался по племени китайцем или японцем, а в том, что его породят дальневосточные, буддийские влияния» [141] Тихомиров Л.А. Тени прошлого. – М.: Изд. – во журнала «Москва», 2000, с. 603. . Итак, повторим еще раз: Соловьев чувствовал угрозу войны, но перепутал запад с востоком, воевать России пришлось не с Китаем и Японией, а с Германией и Австро-Венгрией (а позднее и со своими союзниками по Антанте – Англией, Францией). К тому же Соловьев (в отличие, скажем, от Ф. Достоевского или К. Леонтьева) не чувствовал угрозы надвигавшейся революции в России. Той революции, которая породила массу «малых» антихристов.

В-шестых , бросается в глаза то, что некоторые моменты «Краткой повести» никак не согласуются с Откровением Иоанна Богослова и с принятым Церковью пониманием последних времен Истории. Смущает, например, явно надуманная сцена, когда протестант доктор Паули смело выступил против антихриста и даже возглавил остаток истинных христиан (после того, как на соборе были убиты православный старец Иоанн и католический папа Петр II). Даже во времена Соловьева многие справедливо отмечали, что протестантизм – только номинально относится к христианству.