Владимир Шохин - Теология. Введение в богословские дисциплины

Здесь и далее не указываются даты жизни и творчества авторов, указанные в [Лекции 2.2].

Творения святого Исидора Пелусиота. Ч. 2. М., 1860. с. 106.

«Оскверненному не надлежит отверзать уст не только для рассуждений о догматах, но даже и о чем-нибудь другом, пока не очистит себя искренним покаянием. Ибо если грешнику говорит Бог: Что ты проповедуешь уставы Мои? (Пс. 49: 16), тем более заградил Он уста тому, кто, находясь в таком состоянии, пытается входить в исследование догматов». — Там же. Ср. у Иоанна Лествичника (+ 649) в слове 27.10: «Глубина догматов неисследима; и уму безмолвника не безбедно в нее пускаться». — Преподобного Отца нашего Иоанна Лествичника Лествица. СПб., 1995. c. 221.

Данная формулировка представлена в книге: Диакон Андрей Кураев. Традиция, догмат, обряд. Апологетические очерки. М., 1995, c. 120.

Данная закономерность употребления термина «догмат», правда, неоднократно нарушалась вплоть до позднего средневековья, но подтверждается самими этими нарушениями, так как в них отражалось стремление возвысить правила благочестия до статуса догматов.

Следуем трактовке Вселенских Соборов в православной церкви. Католики признают вселенскими еще 14 соборов после седьмого — начиная с четвертого Константинопольского (869–870) и завершая II Ватиканским (1962–1965) и «опуская» в качестве такового первостепенно важный Халкидонский собор 451 г.

Следует отметить, что основные направления догматической рефлексии — христология (учение о Второй Ипостаси Св. Троицы) и пневматология (учение о Третьей Ипостаси) имеют несколько измерений. Так, согласно некоторым авторитетным мнениям, рационально различать собственно христологию (учение о «домостроительстве» Иисуса Христа начиная с его Воплощения) от «логологии» (учение о Его безначальном существовании, которое органически входит в триадологию). В связи с пневматологией следует различать по крайней мере три уровня: в рамках триадологии, в связи с особым местом «благодати Св. Духа» в учении о божественных нетварных энергиях и в связи с аспектами «домостроительства» Третьей Ипостаси (начиная с богодухновенности Св. Писания). В православном богословии правомерно различаются также христологические и пневматологические аспекты учения о Церкви (последние недооцениваются у католиков вследствие принятия знаменитой сомнительной догматической поправки Filioque, означавшей определенное нарушение «онтологического равновесия» в Св. Троице). При этом «ипостасные» аспекты «домостроительства» Трех Лиц никак не следует абсолютизировать, так как во всем, начиная с творения мира невидимого и видимого, участвуют все Три Лица (попытки абсолютизации этих аспектов нашли химически чистое выражение в упрощенной стадиальной историософии Иоахима Флорского [1132–1202], различавшего целые исторические периоды, в которые Три Лица действовали последовательно — друг за другом).

Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. М., 1992. c. 27 (I.14).

Церковь признает семь Таинств (которым следует отличать от обрядов): Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Покаяние, Брак, Елеоосвящение, Священство.

Формулировка догмата 367 отцов седьмого Вселенского Собора об иконопочитании.

Формулировка свт. Григория Паламы, вынесенная в сам подзаголовок его диалога «Феофан» (1342 г.).

В тринитарном монотеизме христианства осуществляется «снятие» основного различения «естественного разума», непреодолимого для «рациональной теологии» см. [Лекция 4.2] — различения единства и множества.

Ср. «определения» в «Таинственном богословии» (гл. 5) Псевдо-Дионисия (ок. V в.): «Поднимемся еще выше и скажем, что она („Причина всего, сущая превыше всего“ — В.Ш. ) не есть ни душа, ни ум и не обладает ни представлением, ни мнением, ни разумением, ни мыслью и сама не есть ни разумение, ни мысль. Она неизреченна и непомыслима; она не есть ни число, ни устроение, ни величина, ни малость, ни равенство, ни не-равенство, ни подобие, ни не-подобие. Она не недвижна, и не двигается, и не пребывает в состоянии покоя; не обладает силой и сама не есть ни сила, ни свет; не обладает жизнью и сама не есть жизнь. Она также не есть ни сущность, ни вечность, ни время. Потому до нее невозможно коснуться мыслью» (пер. С.С. Аверинцева) — Антология мировой философии в четырех томах. Т.1.4.2. М., 1969. c. 609. Ср. «определения» Халкидонского собора: две природы Иисуса Христа как соединенные «неслитно, нераздельно, неизменно, неразлучно».

«Итак, обобщающими именами, принадлежащими целому божеству… суть: сверхблаго, сверхбожество, сверхсущность, сверхжизнь, сверхмудрость…» — Там же. c. 612.

Как подчеркивал выдающийся русский богослов XX в. прот. Николай Афанасьев, «в экклезиологии мы можем спокойно складывать местные Церкви; но мы постоянно будем иметь сумму, которая не больше, чем одно слагаемое. Действительно, в экклезиологии единица плюс единица дает всегда единицу. Каждая местная Церковь манифестирует всю полноту Церкви Божией; ибо она и есть Церковь Божия, а не всего лишь часть этой последней». — Цит. по: Фельми К.Х. Введение в современное православное богословие. М., 1999. c. 174.

Именно поэтому все христологические ереси (арианство, аполлинаризм, нестрианство, монофизитство, монофилитство) нашли свое отражение и в истории учения о Церкви. См.: Лосский В.Н. Подводные камни экклезиологии // Альфа и Омега, 1995, № 6. c. 119–126.

Первый путь полностью «закреплен» в католическом богословии и был воспринят представителями классической школы русского богословия в XIX в. начиная с митрополита Макария (Булгакова). В XX в. по нему следовали такие крупные православные богословы, как Х. Андруцос и Д. Стинилоае. В.Н. Лосский придерживался мнения, что второй путь более соответствует православному богопознанию. Однако он также цитирует одно из самых возвышенных речений подлинно «опытного» богословия свт. Григория Богослова (Слово 40, на Крещение), из которого следует, что Учитель Церкви мог бы одобрить оба пути: «Я еще не начал думать о Троице, как Еди́ница снова охватывает меня. Когда Один из Трех представляется мне, я думаю, что Это целое, до того мой взор наполнен им, а остальное ускользает от меня; ибо в моем уме, слишком ограниченном, чтобы понять одного, не имеется больше места для остального. Когда я объединяю Трех в одной и той же мысли, я вижу единый светоч, но не могу разделить или рассмотреть соединенного света». — Лососий В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991, c. 28.