Владимир Шохин - Теология. Введение в богословские дисциплины

Весьма характерно, что некоторые Отцы Церкви прямо отождествляли то, что называется нравственным богословием, с тем, что здесь обозначается как теотетика. См., в частности: Преп. Симеон Новый Богослов. Нравственные Слова. Кн.1, гл.6. О том, как все святые соединяются со Христом Богом и становятся одно с ним // Альфа и Омега, 1996, № 9/10. c. 97-100.

В качестве прямого антипода христианскому закону обратно-пропорциональной зависимости между духовными достижениями человека и его самооценкой можно представить иерархию ступеней «прогресса» бодхисаттвы, получившее нормативную трактовку в трактате «Дашабхумика-сутра» (ок. III в.) буддийской традиции йогачары. На первой ступеньке, «радостной», начинающий бодхисаттва овладевает совершенством щедрости, попечителей о всех, сострадает живым существам, которые не заботятся о своем «освобождении», и готов пожертвовать ради них женами, детьми, членами тела, здоровьем и самой жизнью, но «радостной» эта ступенька оказывается потому, что уже на ней он ликует из-за своего превосходства над «обычными людьми». Далее следует стадия «незагрязненности», на котором адепт овладевает совершенством нравственности (шила), а затем стадия «лучезарности», когда он становится способным к уразумению сокровенных умозрительных истин и овладевает совершенством терпения (кшанти), ибо денно и нощно упражняется в изучении махаянских сутр: теперь он уже должен излучать свет в небесных регионах. Постепенно он должен достичь последней, десятой ступени «облако учения» (дхармамегха): с облаком он сравнивается потому, что, подобно тому, как оно проливает дождь, так и он будет «дождить» свои милости на все живые существа и должен стать уже Майтреей, который ожидает своего часа на небе тушита, чтобы явиться на землю новым буддой. Так восхождение адепта, начавшееся с ликования по поводу превосходства над «обычными людьми», завершается полнотой самообожествления с претензией на восседание на «небесных престолах».

Это следует уже из первой интерпретации Иисусом Христом Моисеевых заповедей в Его нагорной проповеди: Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду… (Матфей 5:21–22). В своем толковании к этим стихам свт. Иоанн Златоуст поясняет: «Кто не предается гневу, тот, без сомнения, не решится на убийство; кто обуздывает гнев свой, тот, конечно, не даст воли рукам своим. Корень убийства есть гнев. Поэтому, кто исторгает корень, тот, без сомнения, будет отсекать и ветви, или — лучше — он не даст им и возникнуть». — Иже во святых отца нашего Иоанна Златоустого, архиепископа Константинопольского избранные творения. Толкование на святого Матфея евангелиста. Т. 1. СПб., 1993. c. 177.

Преп. Симеон Новый Богослов, комментируя Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, и они да будут в нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня (Иоанн 17:21), раскрывает смысл выраженного здесь догматического основания обóжения: «ведь Он дарует нам стать с Ним в такие отношения по положению и благодати, какие у Него от природы существуют с Отцом Его». — Преп. Симеон Новый Богослов. Нравственные Слова. Кн. 1, гл. 6. О том, как все святые соединяются со Христом Богом и становятся одно с ним. с. 98.

Существо христианской антропологии состоит в том, что к священнослужению как молитвенному общению с Богом (ради которого, в конечном счете, и создан был человек) и предстательству в нем не только за себя, но и за всю Церковь призван каждый христианин, а не только рукоположенный. Ср. апостольское обращение ко всем христианам: И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом (1 Петр 2:5).

Приведенный евангельский текст никак не позволяет, таким образом, считать, как это иногда делается, что даны заповеди только о любви к Богу и ближнему и ясно указывает на то, что заповедь о любви к ближнему строится, в определенном смысле, по образцу заповеди об истинной любви к себе (тот, кто не желает подлинного добра себе, никак не может заботиться о других). Потому правильно поступали те авторы, которые излагали заповедь о любви к себе между двумя другими (а не после них). См., к примеру, из старых работ: Бажанов В.Б. Об обязанностях христианина. СПб., 1848. Уже согласно бл. Августину, если человек любит Бога, то он не заблуждается в любви к самому себе, а также заботится и о том, чтобы и ближний любил Бога (О Граде Божием XIX. 14).

Ср. стандартное определение: «Православное нравственное богословие есть наука, систематически излагающая христианские истины и правила христианской деятельности или христианские обязанности, на основании Слова Божия и согласно учению Православной Церкви…» — Архим. Гавриил , ныне епископ Старицкий. Православное нравственное богословие, составленное применительно к программе семинарского курса. Тверь, 1891. с. 1.

Обоснование интеграции аскетики в нравственное богословие было достаточно убедительно выражено одним из авторитетных русских «нравственных богословов» XIX–XX вв. И.Л. Янышевым, считавшим, что «первым основным требованием нравственного закона указан аскетизм, не религиозный (…монашеский) только, который состоит из упражнений в бдении, посте, молитвах и тому подобных подвигах, — а вообще аскетизм как непрестанно бодрствующая разумная власть или господство над стихийными влечениями…» Цит. по: Глубоковский Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М., 1992. c. 30.

Концепция «естественной нравственности» (сравнение текстов христианских авторов с античными) была подробно расписана, в частности, в многостраничном изыскании: Попов И.В. Естественный нравственный закон (Психологические основы нравственности). Сергиев Посад, 1897.

Прот. А. Шмеман. Введение в литургическое богословие. Париж, 1961. c. 24–25.

Макарий, Митрополит Московский и Коломенский. Введение в православное богословие. СПб., 1884. c. 473–475.

Храм, его составные части, их внешнее и внутреннее устройство.

Различаются времена дня (первый час и т. д.), недели (воскресение и т. д.) и года (праздники — двунадесятые, великие и остальные, также посты и дни поминовений).

Священные сосуды, необходимые для совершения священнодействий, а также облачения священнослужителей.

Среди основных богослужебных книг различаются священно-богослужебные (книги Св. Писания, употребляемые в богослужении) и церковно-богослужебные, содержащие молитвословия дневные (Часослов), «седмичные» или недельные (Октоих и Триодь с дальнейшим делением на Постную и Цветную), годичные (Минеи). Общее руководство — Устав или Типикон.