Эрнст Суттнер - Христианство Востока и Запада: в поисках зримого проявления единства

Община униторов, орденская провинция для армян, с самого начала была теснейшим образом связана с доминиканцами и в конце концов стала армянской провинцией Доминиканского ордена; её отцы служили Армянской церкви как проповедники, учителя и священники, подобно сыновьям св. Доминика и Западной Европе; она имела в Армении большое влияние [70] Ср. Diz. degli Ist. di Perfezione IV, 971-73 (с библ.); М.А. van den Oudenrijn, Uniteurs et Dominicains d'Arménie, в Oriens Christianus 40 (1956) — 46 (1962); J. Mécérian, Histoire et institutions de l'Eglise Arménienne, Beyrouth 1965, S. 294-300, G. Petrowicz, I Fratres Unitores nella Chiesa Armena, в Euntes docete 22 (1969) 309-347; Lexikon des Mittelalters VIII, 1243. . Благодаря ей культурное влияние Западной Европы у армян и грузин кавказских провинций было довольно значительным.

Бартоломей де Подио из Общества братьев-перегринов,который в 1318 г. был посвящен папой Иоанном XXII (1316-1334) в епископы Марагха в Накичевани, благодаря своей учености и примерному образу жизни пользовался большим авторитетом среди армян, оставшихся на своей старой родине. Вартапет и настоятель монастыря Иоанн из Орхны, ученик знакомого с Бартоломеем влиятельнейшего вартапета Исайи из Нитсха, примкнул к нему [71] Ср. V. Inglisian, Qrhna, в LThK 2 VII, 909; М. van Esbroeck, Bartholomaeus de Podio, в LThK 3 II, 44. , стал его учеником и основал вместе с ним в 1330 г. общество армян под названием Конгрегация униторов,соответственно Братство униторов св. Григория Просветителя,которое взяло за образец Доминиканский орден. Новое сообщество было признано уже папой Иоанном XXII и стало быстро развиваться. Через 30 лет после его основания оно насчитывало 50 общин с почти 500 монахами. В 1356 г., спустя несколько лет после смерти основателя Иоанна из Орхны (1348), папа Иннокентий IV (1352-1362) поставил его под контроль главы Доминиканского ордена. Организационная связь с Доминиканским орденом стала со временем такой близкой, что униторы в 1583 г. были окончательно преобразованы в доминиканскую провинцию. Как таковые они существовали почти до 1800 г.

Уже в первые годы деятельности униторы приступили к переводам работ с латинского языка на армянский [72] «Переводились труды схоластов, в основном доминиканских авторов XIII века, в областях нравственного и догматического богословия, экзегезы Священного Писания, аристотелевской философии и апологетики, не говоря уже об армянских переводах богослужебных книг». (М.А. van den Oudenrijn, Uniteurs et Domincains d'Arménie, â Oriens christianus 42 (1958) 117; следует описание переводов. Собранию литературных сочинений униторов этот же автор посвятил объемный труд: Linguae haicanae scriptores Ordinis Praedicatorum Fratrum Unitorum et FF. Armenorum Ord. S. Basilii, Bern 1960). . Это стало возможным не в последнюю очередь потому, что вначале и в монастырях, не присоединившихся к униторам, и в их богословских школах их деятельность вызывала большой интерес [73] Ср. Н. Thorossian, Histoire de la literature armenienne, Paris 1951, S. 196-204. J. Mecerian, Histoire et institutions, S. 298f формулирует следующим образом: «Их переводы, сделанные в течение первых тридцати лет, удивительны. Все европейские богословские, философские и другие знания той эпохи переводились на армянский и становились доступными армянским монахам, жаждавшим этих знаний. Наилучший прием всем этим нововведениям оказывался в монастыре-университете Гайлицор, во главе которого стоял его настоятель Эссай Нетшеци; манускрипты униторов исследовались и переписывались в Гайлицоре, как потом и в Татхеве, и в других местах, на протяжении долгого времени и в огромном количестве». . Казалось, начал устанавливаться взаимный обмен между армянами и латинянами. Но большое доверие, которое было оказано униторам, они вскоре растеряли, потому что уже в первом поколении перестали заботиться о сохранении армянской традиции богослужения, переводили на армянский язык богослужебные книги латинского обряда и отдавали им предпочтение, потому что считали, что армянское наследие содержит много ошибок. Для их признания стало пагубным то обстоятельство, что некоторые из них составили и опубликовали компиляцию о «117 заблуждениях армян», сведения о чём докатились до папского двора в Авиньоне и до малоармянского королевства [74] Ср. соответствующие выводы Le Bachelet в ДТС II, 696-704. . Тенденции латинизации вызвали сопротивление; монастырь Татев после 1370 г. [75] То есть в эпоху победоносного завоевателя Тамерлана. во главе с настоятелем Григорием стал решительным противником униторов [76] «После своего пребывания в монастыре в качестве профессора, он (Грегор) перешел в монастырь Татхев, где под его руководством (с 1390 по 1409) возникла знаменитая семинария. Он особенно проявил себя в борьбе против „Объединенных братьев“ и вообще против латинской церкви, с которой он боролся фанатично, пером и словом, демонстрируя свою непримиримость с ней ни в учении, ни в обряде. После его смерти его антилатинская деятельность долгое время оставалась традицией для монахов Татхева». (Н. Thorossian, Histoire de la littérature arménienne, S. 204.) .

В начале XIV столетия из Малой Армении в Италию на генуэзских кораблях приплыли как беженцы армянские монахи. В Генуе они сумели основать армянскую общину, которая тоже была близка к доминиканцам и получила название бартоломитов [77] Ср. Diz. degli Ist. di Perfezione I, 1073-1075. . Как и униторы, бартоломиты были в 1356 г. подчинены Доминиканскому ордену. Их деятельность была ограничена Италией и не распространялась на их историческую родину. В 1650 г. община бартоломитов прекратила свое существование.

Церковно-политические осложнения при императорском дворе Византии и внутреннее напряжение в Константинопольском патриархате продолжали существовать и после Фотия. Всё снова и снова Рим, где при папском дворе время от времени возникали весьма запутанные отношения, втягивался в споры. Сверх того норманнская экспансия, распространившаяся до юга Италии, угрожала интересам Византийской и оттоновской империй, равно как и папскому теократическому государству. Чувствовавшие угрозу искали союзников, но некоторые светские или церковные лица, склонявшиеся к политике несогласия, стремились путём интриг помешать этому. Неудивительно, что из-за неурядиц того времени в Риме и Константинополе одни держались мнения, что единство еще существует, а другие, напротив, отмечали наличие раскола. В обе столицы отправлялись посланцы и также послания, то полемические, то миролюбивые [78] Ср. H.-G. Beck, Geschichte der orthodoxen Kirche im byzantinischen Reich, Göttingen 1980, S. 96-147. .

Во время понтификата Льва IX (1048-1054), правления византийского императора Константина IX Мономаха (1042-1054) и константинопольского патриарха Михаила Керуллария (1043-1058) обоюдные контакты усилились. «Керулларий начал с пропаганды. Он поручил архиепископу Охрида составить послание против латинян, адресованное епископу Трани Иоанну, который должен был распространить его среди латинских епископов. Целью нападок было употребление латинянами для причастия опресноков, соблюдение ими поста в субботу и другие ритуальные различия между обеими церквами; о „филиокве“ не было ни слова, и законность поставления Фотия не подвергалась обсуждению. Послание попало в руки ближайшего советника папы, кардинала Гумберта де Сильва Кандида, который энергией и жестокостью едва ли уступал патриарху. Приблизительно в это время Керулларий закрыл латинские храмы в Константинополе на том основании, что они употребляют для причастия опресноки... [После того как папское войско потерпело в 1053 г. серьёзное поражение от норманнов, Аргирос, главнокомандующий византийского императора, которому Керулларий совершенно не доверял], послал Иоанна из Трани в Константинополь, чтобы открыто сделать императору новые предложения о совместных с папой действиях против норманнов и помешать сопротивлению патриарха. Императору было очень кстати дальнейшее существование союза, и он написал папе, что ничего не хотел бы так сильно, как взаимного согласия обеих церквей, и что он просит его о помощи против норманнов. Еще во II половине IX века было положено начало взаимосвязи между проблемами единства и военными вопросами; это проявлялось все более и осталось на все времена определяющим для отношений Рима и Константинополя, что уже невозможно устранить; таким образом история Церкви была отягощена Quidproquo — некиим „одно вместо другого“. Императору еще удалось склонить и патриарха написать миролюбивое письмо папе. Папа оказался в затруднительном положении. С одной стороны, альянс с императором был, как и прежде, настоятельным требованием момента, а с другой стороны, он не мог пренебречь полемическими выпадами Керуллария. Так решился он послать на Восток посольство, которое должно было прийти к взаимному согласию с императором, но одновременно потребовать объяснения у патриарха или склонить императора сделать это от своего имени. В состав посольства входили упомянутый кардинал Гумберт, канцлер Римской церкви Фридрих Лотарингский, будущий папа Стефан IX (1057-1058) и архиепископ Петр из Амальфи. Сопроводительное послание императору предлагало заключение германо-папско-византийского союза против норманнов; правда, настаивало на возвращении наследственного имущества св. Петра в Южной Италии и восстановлении папской юрисдикции в Иллирии, то есть возвращалось к папским требованиям IX века [79] Ср. в разделе «Соборы эпохи Фотия» о том, что не было произведено исправления последствий вмешательства иконоборческих императоров в отношения церковной юрисдикции. . Папа надеялся также „прийти к взаимопониманию“ с патриархом» [80] Там же, с. 144-145. .