Эрнст Суттнер - Христианство Востока и Запада: в поисках зримого проявления единства

.Но, несмотря на трудные условия и на всё ещё существующий дефицит взаимного доверия, униаты Галиции должны ныне договариваться со своей православной церковью-сестрой, хотя этот процесс ещё затруднен тем, что православие на Украине расколото на три церкви. На фоне всего этого происходит раздел храмов. Понадобятся ещё длительные переговоры, прежде чем большинство тех, кто был ещё совсем недавно преследуем и у кого было отобрано имущество церковных общин, поймут, что при данных обстоятельствах требование неограниченной реституции всех храмов и приходских дворов, которые прежде принадлежали их церкви, не соответствует духу Евангелия, потому что это означало бы, что существующие при них православные общины не смогли бы больше совершать богослужение.

Румыния была единственной из стран народной демократии, которая не декларировала отделение церкви от государства. До краха коммунизма в Румынии действовало установление, определённое ст. 27 Конституции 1948 г.: «Организационные формы и функционирование религиозных общностей регламентированы законом». [429] Ссылаясь на этот закон, власти осуществляли притеснение униатской церкви Румынии; румынский парламент принял 1 декабря 1948 г. Декрет об определении правового положения бывшей греко-католической религиозной общности. [430] В нём было объявлено об упразднении униатской церкви и всех её органов, фондов, общин и учреждений, соответственно организаций любого рода. Их прежнее имущество было объявлено государственной собственностью, и правительственная комиссия была уполномочена передать его частично Румынской православной церкви и соответственно её организациям. Таким образом, в Румынии совсем иначе, чем на Украине, где по советским законам вообще ни одна церковь не могла иметь собственности, почти все церкви и приходские здания угнетённой униатской церкви перешли во владение православных церковных общин. Церковные общины оставались в течение всего периода коммунистической диктатуры объектом гражданского права и, само собой разумеется, являются таковыми и сегодня; таким образом, продолжают существовать и их притязания на владения.

На рубеже 1989-90 гг. революционное правительство объявило об отмене закона 1948 г. Униатской церкви были возвращены гражданские права. Поэтому румынские власти ничего не могли возразить, когда в марте 1990 г. во все без исключения старые униатские епархии были официально назначены епископы. Но вопрос конфискованной собственности не мог быть решён сразу после аннулирования закона, ибо там, где православные общины добровольно не отказались от переданных им зданий, они должны были быть отчуждены в судебном порядке. Румынское правительство в этом направлении не спешило действовать. Бездействовало и руководство Бухарестского патриархата, которое разъяснило, что оно не может давать распоряжения, потому что, согласно румынскому праву, ни церковь вообще, ни епархии даже, а местные общины являются собственниками спорных зданий. Это означает, что решения должны приниматься на местах. Результатом стало то, что в некоторых местах церковные общины враждебно противостояли друг другу.

Проблема, казалось бы, материальная, но она выходит далеко за рамки этих вопросов. По-разному развивавшиеся традиции обеих церквей обусловили неодинаковую готовность католиков и православных считать государственные установления обязательными для внутрицерковной жизни. Православие признаёт, в почти непостижимой для католиков XX в. мере, компетенцию государства распоряжаться областью церковного права. [431] По Н. Милашу, Православная церковь «добровольно уступила государственной власти право самостоятельно или совместно с церковными властями издавать законы и по церковным вопросам». [432]

Кто согласен с этим мнением, тому представляется возможным ликвидация епархий и других церковных учреждений по инициативе государства, если она происходит при условиях уважения человеческого достоинства. При таком признании государственной компетенции во внутрицерковных делах законодательный акт румынского парламента 1948 г. неприемлем не сам по себе, а только потому, что свобода совести определённого числа людей была нарушена. Румынское государство, которое много раз вмешивалось в разделение страны на церковные епархии, и его право на это признавалось Румынской православной церковью, согласно вышеупомянутому мнению, приписывая верующих «бывшей греко-католической религиозной общины» к православной епархии, совершило акцию несправедливости лишь в отношении тех, кто сам недвусмысленно заявлял о нарушении свободы их совести. Так называемое «молчаливое большинство», по мнению сторонников этой церковно-правовой теории, стало, само собой разумеется, православным.

Согласно католическому церковному праву, всякое вмешательство законодательной деятельности государства в области внутрицерковных дел считается грубым нарушением. Во всяком случае, издающиеся в этой области распоряжения считаются недействительными. Если, тем не менее, государство проводит в жизнь эти законы, в любом случае, даже если при этом дело не доходит до ущемления свободы совести, это квалифицируется как тиранический произвол. А государственный произвол может привести лишь к несправедливости; правовых последствий это дать не может. Поэтому католики считают только тех православными, которые сами объявили о переходе в православие, а вовсе не тех, которых перевели в православие на основе закона. «Молчаливое большинство» воспринимается католиками по-прежнему униатами.

Этим противоречием объясняется большая разница в сведениях Православной и униатской церквей о численности верующих. С этим же связан и протест, высказанный румынскими православными в марте 1990 г. против того, что «лишь для нескольких тысяч униатов» назначено слишком много епископов, и возмущённый отвод этого протеста со стороны униатской церкви. Чтобы покончить с особым православно-униатским противостоянием в Румынии, необходимо разработать общее положение относительно государственной компетенции в делах церкви.

После утраты единства земное несовершенство разделяет церкви-сёстры; Божья благодать продолжает их соединять. Долгом церквей является позаботиться о том, чтобы их связь, продолжающая, по милости Божьей, существовать, нашла выражение в их зримой общности. Чтобы братское общение возродилось, должны быть выяснены существующие между церквами проблемы. Для достижения ясности Католическая и Православная церкви начали богословский диалог, который хотят вести открыто и со всей искренностью.