Книга еретиков

XIII. Взгляни, умоляю, как желают видеть тебя святою твоя мать и бабка, кои думают, что с тобою родился как бы некоторый новый и славный свет в своем роде; они обратили на тебя всю свою заботливость и с удивительным усердием и ревностью поддерживают течение твоего обета. Воспитывая тебя с детства в святых нравах, они желают теперь быть превзойденными тобою и считают твою победу своею славою. Их особенная вера в Бога просияла особенно в твоем исповедании, когда тебя, уже готовую к браку, научили желать иного, убедив тебя к тому, что ты избрала, укрепили твою робкую по возрасту мысль авторитетом своей воли и обет твой сделали общим. Видев многих на высочайшей ступени достоинства, они ни о ком так не радовались, как о тебе, ибо ни в ком они не видели ничего, столь великого и славного. Одна ты явилась во своем роде тем, чего он не имел в своем длинном прошлом. Хотя из мужчин вашего рода и были славные консулы и часто имена вашей славной фамилии стояли на высших ступенях власти, однако никто не был более славен в той чести, которая записана не на доске, а в книге бессмертной памяти. В то время, как тех встречали рукоплескания всего мира и радостная толпа единодушным криком означала славные заслуги консулов, гораздо большей славы и чести удостоилась ты, которая вызвала радость на небе и ликование ангелов. Чрез тебя не блудницы обогащаются, но питаются девы Христовы, не охотники и кучера делаются богатыми, но поддерживаются нищие Христовы. Для развлечения тех различные провинции, в коих дом ваш имел власть, присылали странных зверей и неизвестных животных, кои орошали почву арены своею или человеческою кровью, а к тебе присылаются избранные девы, коих ты приносишь Богу в драгоценный дар и призываешь их своим примером к вечной чистоте, имеющих служить не тебе, но Богу с тобою. Эта слава о твоей вере быстрою молвою распространена повсюду, и весь мир так был восхищен твоим обращением, что, по-видимому, все стали желать того, во что раньше едва верили. Имей в виду, что на тебя теперь обращены очи и уши всех и весь мир наблюдает твою жизнь. Остерегайся же, чтобы чрез тебя не потерпели вреда души столь многих и не нашли в тебе менее, чем сколько искали. Но зачем я говорю о людях и внимание их к тебе привожу для увещания тебя? Сам Бог, правитель всего и Господь, со всем воинством ангельским смотрит на твое состязание, и приготовляет тебе за борьбу с диаволом венец вечности, и небесную награду делает побуждением к победе. При таком зрелище, подумай, какую душу, какую доблесть ты должна представить, измеряя величие состязания достоинством зрителей.

XIV. Итак, пусть это будет для тебя особым попечением и первым оружием для победы над врагом, чтобы тебе не только отклонить запрещенное, но и исполнить приказанное. Тебе не достаточно быть свободной от зла, если ты свободна от добра; закон Божий требует не только воздержания от зла, но и делания добра. Не тот только раб пренебрегает своим господином, который делает запрещенное, но и тот, который не делает приказанного. Посему всякую ветвь, не приносящую плода в Сыне, Отец посекает, и кто спрячет в платке полученный талант, будет осужден господином, как раб бесполезный и негодный: преступно не только не уменьшить, но и не увеличить. Не думай посему, что можно пренебречь некоторыми заповедями, как более легкими: как величайшие, так и самые малые приказаны Богом; пренебрежение всякою заповедью есть оскорбление Давшему заповедь. Посему блаж. Павел взывает и учит: «все делайте без ропота и медлительности, чтобы быть безупречными и чистыми, как сыны Божии, непорочными в среде народа лукавого и развращенного, в коем вы сияете, как светила в этом мире» [373].

XV. Остановимся здесь немного и рассмотрим те драгоценнейшие цветы, коими должна быть украшена невеста Христова. «Все делайте» – не должны мы избирать что-либо из заповедей Господних по своему усмотрению, но должны вообще все исполнять и не должны пренебрегать некоторыми заповедями как маловажными, но во всех должны усматривать величие приказывающего: «Без роптания и медлительности», – мы видим, что господа дурные и не знатные явно презираются рабами, кои противятся им в малейших приказаниях. Знатные лица этого уже не допускают; чем могущественнее господа, тем более быстрое повиновение оказывают им рабы и охотно слушаются самых трудных приказаний. А к исполнению приказаний царя все настолько готовы, что даже домогаются получить приказание; самую возможность услужить царю люди считают благодеянием. А нам Сам Бог послал священные письмена и всю полноту своих заповедей, и мы не считаем за благодеяние приказание столь высокой и славной власти, тем более что здесь имеется в виду не выгода приказывающего, но польза повинующегося. По обычаю рабов гордых и негодных, мы отказываемся в лицо Господу и говорим: жестоко, тяжело, мы не можем, мы люди, мы обременены слабою плотью. О, слепое безумие! О, нечестивое безрассудство! Мы обвиняем Бога ведения в двойном неведении, именно, что Он не знает, что делает и что приказывает, как будто Он, забыв о слабости человеческой, которую Сам же создал, наложил на человека такие заповеди, которые тот не в силах понести, и таким образом, о нечестие, мы приписываем праведному неправду, блаженному жестокость, утверждая, что Он, во-первых, приказывает невозможное, а во-вторых, наказывает человека за то, что неизбежно, так что, по-видимому, ищет не столько нашего спасения, сколько наказания. Посему Апостол, зная, что Богом праведности и величия не может быть приказано что-либо невозможное, отнимает у нас повод к ропоту, который обыкновенно является у нас тогда, когда приказывается что-либо нечестивое или когда не заслуживает уважения приказывающее лицо. Зачем напрасно прибегать к уловкам и слабость природы противопоставлять приказывающему? Никто не знает наших сил столь хорошо, как Тот, кто дал их нам, и никто лучше не понимает, сколько мы можем, как Тот, Кто даровал нам самую силу мочь. Праведный не мог приказать что-либо невозможное и не мог бы осуждать человека за то, избежать чего этот не в силах.

XVI. Далее, «чтобы вы были безупречны и чисты». Одного этого слова достаточно для всякого совершенства. Бог приказывает искать его даже в избираемом в епископа, ибо как благоразумна, как свята жизнь, которая не подвергается никакому упреку! А кто может быть святее того, кто, держась добродетели истинной простоты, никогда не обещает сердцем одного, а устами и лицом другого! «Как сыны Божии непорочны». Нет увещания сильнее того, какое заключается в наименовании нас сынами Божиими, ибо кто не побоится и не постыдится сделать что-либо недостойное пред таким Отцом, так чтобы, называясь сыном Божиим, оказаться рабом порока? И посему прибавляет: «чтобы были непорочны»; в сынах Бога, источника праведности, нельзя открыть пятно греха. «В среде народа лукавого и развращенного» – то есть хотя вас окружают множество грешников и бесчисленные примеры пороков, однако вы должны так «памятовать о небесном рождении, чтобы, живя между злыми, побеждать всякое зло». «Между коими вы сияете, как светила в этом мире» – как в Евангелии: «тогда праведники просияют, как солнце, в царстве Отца их» [374]. Жизни соответствует награда. Те, кои в будущей жизни желают быть одаренными блеском солнца, пусть уже здесь сияют подобною светлостью праведности и делами святости пусть просвещают слепоту неверных. Здесь выражена та же мысль, что и в Послании к Коринфянам: «одна светлость у солнца и другая у луны и иная у звезд; звезда отличается от звезды по светлости, так и воскресение мертвых» [375]; различны места в Царстве Небесном сообразно с разными заслугами. Различие дел производит различие наград: сколько здесь человек возблистает святостью, столько там честью. Итак, обрати теперь всю силу мысли на совершенство и приготовляй к небесной награде небесную жизнь. Святость девы, наподобие светлейшей звезды, да превзойдет всех блеском и да покажет величие будущей награды из необычайности жизни. Для тебя легче путь добра, потому что тебя не задерживает привычка к злу. Мы не боимся, что пороки отвратят тебя от добродетелей и злые семена диавола заглушат плод Христов. Ибо если даже те, кои долговременною привычкою к греху повредили некоторым образом благо природы, могут восстать чрез раскаяние и, изменив образ жизни, могут заглу-шать привычку привычкою и стать из худших лучшими, то не тем ли более можешь стать выше того, чем не была побеждена (выше пороков), ты, для которой следует стараться не изгонять, а только отражать пороки, коих легче не принимать, чем, однажды приняв, искоренять?