Книга еретиков

Причащение.

17. Богомилы презирают таинственную и страшную жертву [534], называя ее жертвоприношением демонам, живущим в храмах. Они утверждают, что прошение молитвы Господней: «хлеб наш насущный даждь нам днесь» означает хлеб общения [535], чаша же общения – завет, упоминаемый в Евангелии. Ибо сказано: сия чаша – новый завет. Участие в том и другом они называют тайною вечерею. Если же кто спросит их: каким образом Отче наш – тело Господне раздробляется и разделяется или каким образом ныне прославится Сын Человеческий, как кровь у вас проливается? – они отвечают: «мы этого не знаем».

Храмы.

18. В храмах живут демоны [536], поделив их между собою, соответственно с достоинством и силою каждого. Сам Сатана избрал себе в жилище храм в Иерусалиме, а по разрушении его – Софийский храм в Константинополе. Небо служит жилищем Бога; в рукотворенных храмах он не живет [537]. Рукотворенные храмы – гробницы с костями мертвых [то есть с мощами], а потому молиться в них не следует, как и само Евангелие заповедает [538].

Лицемерие и притворство.

21. Богомилы говорят, что в Евангелии содержится следующее изречение: «всяким образом спасение ваше соделайте», то есть всякого рода хитростями и обманом притворяйтесь исповедующими веру ваших гонителей и этим способом спасайтесь от опасности и смерти со стороны их. Если те прикажут вам сделать что-нибудь, вы лицемерно исполняйте, а делам их не подражайте [539]. И сам Господь откровенно говорил только со своими учениками, а с неверующими он объяснялся в притчах, прибегая к обману и притворству, для того чтобы они, слушая, не слышали [540].

Одежда и посты.

14 – 15. Богомилы носят монашескую одежду, для того чтобы под ее прикрытием этим волкам удобнее было найти доступ всюду и обольстить других вкрадчивою, напитанною ядом речью, не возбуждая подозрения. Они заповедуют своим последователям поститься по вторникам, четвергам и пятницам каждой седмицы до девяти часов [вечера]. Если же кто-нибудь пригласит их к столу, они, забывая свои правила, наедаются и напиваются как слоны. Ясно, что эти мнимо бесплотные, «невещественные» существа ведут жизнь невоздержанную, хотя и презирают на словах блуд и всякую нечистоту.

θεοτόσοι.

22. Богомилы утверждают, что последователи их учения, в котором живет Дух Святой, должны быть и именоваться бо-городителями ( θεοτόσοι); ибо и они носят в утробе своей Слово Божие и рождают его, когда учат других. Слово от первой Богородицы ничем не отличалось от их слова.

Богомилы утверждают, что такие люди не умирают, а переселяются как бы во сне из этого мира, безболезненно сбрасывая свою грязную телесную оболочку и облачаясь в бессмертное божественное платье Христа, и становятся с ним единотелесными и единообразными [541].

Филофей Константинопольский [542]. Житие и подвиг святителя Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского 15 – 16 [543].

...Вышли они [544]из Константинополя уже к концу осени [545]по направлению прямо к священнейшему Афону, имея в виду там поселиться. Проходя чрез Фракию, они достигли горы Папикион, между Фракиею и Македониею, издавна славящейся святостью и строгостью жизни подвизающихся на ней отшельников. Тут, среди этих богомудрых отцов, они порешили перезимовать. И это опять было делом Божия промысла, который хотел показать и ум мудрого Григория, и ту божественную благодать, которая его осеняла, и чрез него чудесным образом направить многих к истинному богопознанию, как это будет видно из после дующего. <...>

Те, которые жили на соседней горе и с давних времен от самого рождения следовали заблуждению маркианитов [546], или мессалиан [547], стали победною добычею богомудрого Григориева языка, ибо лишь только узнали они, что такой необыкновенный человек поселился там, на горе, в келиях монахов, то стали приходить к нему сперва по два и по три человека для собеседования и испытания, но когда убедились, что слова их к нему всякий раз оставались тщетными, ничуть не достигали цели, то возвращались назад, говоря, что правда на их стороне, но что сами они бессильны в диалектике, а что вот их учители так необыкновенно сильны как в диалектике, так и в догматической точности, что трудно с ними кому бы то ни было даже малость побеседовать. Но Григорий, исполнившись Духа Святого и воспламенившись оожественным рвением, не потерпел этой так гнусно сплетаемой клеветы на слово Божие и не замедлил сам пойти к этим мнимым богословам, взявши с собою одного из своих братьев [548]. Что он там высказал в своей беседе с вождями ереси и как он все и всякие выдвинутые ими доказательства и возражения разбил без труда, как паутины, и дело состязания привел к совершенно противоположному исходу, доказавши, что даже сами те, коими прочие так хвалились, ничего здравого не сказали, что, напротив, они сами решительно не знают того, о чем говорят, и тщетно изливают на Святую Церковь ложь и клевету, – об этом, говорю, распространяться и не время теперь, и притом это есть дело большей, пространнейшей истории. Об одном только из всего этого считаю необходимым упомянуть и таким образом отчасти, как говорится, прийти к доказательству целого. Ересеначальники мессалиан и учители их учат, что одна должна быть молитва христиан, именно молитва, слово в слово преподанная самим Иисусом Христом Его ученикам, просившим Его научить их, как должно молиться [549]. Эту единственную молитву они приняли в своей религиозной общине и воспретили всякую другую. Это вот самое они тогда, в числе других нападок на нашу Церковь, и Григорию приводили как нечто великое и в своем роде сильное доказательство, что наша Церковь будто бы не соблюдает божественных законов и установлений, которые она не имеет права безнаказанно преступать. Григорий же отвечал на это: «О святых учениках Христовых, которые первые вопросили своего Божественного Учителя о молитве и были ей научены самим Иисусом Христом, вы никогда, как думаю, не скажете, что они преступили предание Его и учение?» Те отвечали, что именно ученики и апостолы были первые блюстители и исполнители заповеди Христовой, что и сами они соблюли молитву Господню и посредством Евангелий передали ее в грядущие роды, «а вы сами нарушили предание введением вместо этой молитвы своих собственных молитвословий и пес-нословий». На это божественный Григорий им отвечал: <...>

Такими-то и подобными доводами чрезмерно поразивши своих лжемудрых собеседников, как бы зажавши им уста и удержавши их нечестивое и продолжительное богохульство, Григорий возвратился оттуда славным победителем с блестящими трофеями. Ибо ересеначальник их с той поры принялся обдумывать и изучать слова Григория, и, убедившись в их истинности, сам он и многие из его стада пришли спустя некоторое время в Константинополь, возвратились в лоно великой Церкви верующих и, проклявши заблуждение отцов своих, стали и сами членами нашего священного собора.