Екатерина Элбакян - История религий [2-е изд.]

Борьба против нововведений Никона приняла острый характер, когда в нее активно включились многочисленные массы народа — крестьяне и посадские люди. Старообрядческое движение (вплоть до начала XX в. именовалось «расколом»), во главе которого стоял протопоп Аввакум, отличалось социальной неоднородностью, его участники зачастую преследовали диаметрально противоположные цели. Зажиточные слои населения — бояре и купцы тяготели к компромиссу с государством и Церковью, крестьяне и посадские люди — в различных, часто стихийных формах выражали свое отрицательное отношение к самодержавию и крепостничеству. Существование различных группировок в дальнейшем привело к дроблению старообрядчества на многочисленные направления — толки и согласия, главными среди которых стали поповцы, безпоповцы и беглопоповцы.

На протяжении 300 лет Русская православная церковь предавала старообрядцев (противящихся соборным установлениям Церкви) анафеме, считая удержание их богослужебной практики противоречащей древнейшим традициям — большая часть из них была введена решениями Стоглавого собора (1551 г.). Старообрядцы преследовались и ссылались, но большая их часть бежала на окраины России. Лишь в 1971 г. Поместный собор РПЦ пересмотрел свое отношение к старым обрядам, признав их равночестными, и отменил анафему в адрес их придерживающихся.

Попытки же патриарха Никона утвердить приоритет духовной власти над светской — возвысить честь патриаршества перед честью самодержавия и наладить их симфоническое взаимодействие, потерпели неудачу. На Соборе 1666 г. он был лишен сана и сослан в монастырское заточение, где умер в 1681 г.

• 1721 г. — окончательное подчинение Церкви государственной власти, полная ликвидация патриаршества, учреждение Святейшего правительствующего синода, который возглавлялся царским чиновником — обер-прокурором. Правда, за Церковью оставались некоторые государственные функции: запись актов гражданского состояния, руководство начальным образованием, наблюдение за политической благонадежностью граждан и др.

И все же, до Октябрьской революции 1917 г. Русская православная церковь занимала привилегированное положение во многих областях общественной жизни:

Во-первых, Церковь была крупнейшим собственником. Она владела огромными земельными участками, промышленными предприятиями, торговыми заведениями. К 1905 г. только земельная собственность Русской православной церкви составляла 2,5 млн десятин земли. На каждого инока в среднем приходись по 40 десятин. Высшая иерархия своим богатством могла соперничать с самыми крупными землевладельцами России. Многие священники по образу своей жизни мало чем отличались от представителей наиболее зажиточных слоев царской России. Так, например, рядовой петербургский священник имел бесплатную квартиру в 5-7 комнат и общий годовой доход в 9-10 тыс. рублей.

Во-вторых, Русская православная церковь занимала в России привилегированное положение по отношению ко всем остальным религиям — католицизму, лютеранству, исламу, буддизму и др.

В-третьих, как уже указывалось, Русская православная церковь выполняла целый ряд чисто государственных функций.

В-четвертых, Русская православная церковь имела огромное влияние в области просвещения и культуры. В учебных заведениях в обязательном порядке преподавался Закон Божий, ученики и преподаватели были обязаны посещать богослужения в праздничные и воскресные дни. Около 40% всех начальных школ находилось в непосредственном ведении Православной церкви. В церковноприходских школах училось более 2 млн детей.

4 марта 1917 г. новый обер-прокурор Синода В.Н. Львов от лица Временного правительства объявляет «каноническое освобождение Церкви»: из зала Синода был вынесен царский трон как символ власти — было продемонстрировано упразднение зависимости Церкви от государства. По подсказке Львова, Синод принимает воззвание к верующим о необходимости лояльного отношения к Временному правительству и молитв за него. Это один из последних актов старого Синода, назначенного еще царем. В апреле был сформирован новый Синод, из прежнего состава в него вошел только один архиепископ Владимирский Сергий (Страгородский). Началась активная подготовка к Поместному собору, главной задачей которого считалось восстановление патриаршества — выборы патриарха.

15 августа 1917 г. в Москве с необычной пышностью открылся Поместный собор Православной церкви. В Соборе приняли участие 576 человек, из них 277 человек — духовенство; в основном это была церковная аристократия: 10 митрополитов 17 архиепископов, 53 епископа, 2 протопресвитера, 15 архимандритов, 2 игумена. Среди мирян было 11 титулованных особ (7 князей и 4 графа), 132 представителя высшего чиновничества, 22 помещика, 24 фабриканта и банкира.

Широко бытует мнение, что Поместный собор лишь после Октябрьской революции обрел монархический и контрреволюционный характер. Это не так. Подавляющее большинство членов Собора не проявляло восторга по поводу Февральской революции, хотя без свержения монархии вряд ли стало бы возможным проведение Собора с целью восстановления патриаршества. А уж отношение к большевикам и идеям социализма было резко отрицательным еще до того, как произошла Октябрьская революция.

Постепенно Собор вошел в намеченную колею и принял рутинный характер. Члены Собора вели себя так, как это обычно бывает на собраниях подобного рода. Они просили слова для уточнения регламента, для зачтения всевозможных телеграмм и посланий, спорили о повестке дня и т.п. Когда пришла пора записываться для выступления в прениях по поводу главного вопроса, в список желающих выступить записались чуть ли не все члены собора. Заседание следовало за заседанием, молебен за молебном. В это время в Петрограде большевики практически бескровно взяли власть, а на улицах Москвы все чаще стали раздаваться ружейные выстрелы. Бои в Москве — в силу ряда причин — были более ожесточенными и кровопролитными, чем в Петрограде. Они вспыхнули вечером 27 октября, после того, как контрреволюционные силы отвергли предложение Военно-революционного комитета о мирном установлении новой власти, и продолжались до 3 ноября, до капитуляции юнкеров.

Когда ружейная перестрелка переросла в орудийную канонаду, полковник казачьего войска граф Граббе предложил прекратить прения и перейти к выборам патриарха. «Никакую войну нельзя вести без вождя,— внушал собору граф Граббе,— а ведь для Церкви наступает именно такое время, когда придется вести войну». Слово «война» по отношению к большевикам звучало во всех выступлениях участников собора после 25 октября 1917 г.