Стецкевич М.С. - Свобода совести [Невычитанная калибрятина]

Таким образом, Спиноза, отстаивая право каждого иметь религиозные убеждения в соответствии с собственным выбором, что уже составляет важный компонент свободы совести, ещё считал это право только личным, а не общественным, допуская государственное принуждение в области совершения внешних религиозных действий. Церковь и государство у Спинозы ещё остаются слитыми воедино.

Однако в протестантской части Европы концепция Спинозы была сочтена слишком смелой. Синод Южной Голландии (1670) назвал «Богословско-политический трактат» книгой «дурной и богохульной». Постановлением голландского правительства (1674) он был включен в число книг, запрещенных к печати и продаже как ниспровергающих «учение истинной христианской реформированной религии».

И все же именно в протестантских странах расшатывание идеологии религиозного единообразия и концепции права государства на принуждение в делах веры начинает идти всевозрастающими темпами. Современный исследователь проблем свободы совести в XVII в. Дж. М. Гаф сделал справедливое наблюдение: «если толерантность в конечном счете была вызвана ... множественностью и различием сект, религиозная свобода была логическим результатом протестантского представления о том, что каждый индивид (с Божией помощью) может сам интерпретировать Писание». Показательно, что

90

Многочисленные английские авторы, писавшие в XVII столетии в защиту веротерпимости и иногда поднимавшиеся до суждений о необходимости свободы совести, всегда принадлежали к протестантской традиции. Наибольшего внимания в данной связи заслуживают взгляды двух английских мыслителей — Дж. Мильтона и особенно — Дж. Локка.

Мильтон (1608-1674), завоевавший славу великого поэта бла-

благодаря своим произведениям «Потерянный рай» и «Возвращенный рай" первоначальную известность приобрел в качестве публициста и полемиста. В получившей значительный резонанс «Речи о свободе печати (Ареопагитике)» (1644) он решительно выступил против предварительной цензуры, указывая, что автора богохульного произведения можно подвергнуть судебному преследованию, но лишь после напечатания самого труда. Разум и свобода выбора представлялись мыслителю богоданными.

В «Трактате о гражданской власти в духовных делах» (1659) Мильтон обращался к парламенту с призывом закрепить широкую религиозную свободу. Свобода совести характеризовалась им как лучший дар, полученный человеком от Бога, поэтому «любой закон против совести равноценен насилию против совести». Аргументы в пользу свободы совести Мильтон приводил чисто протестантские (если человек следует Святому Духу внутри него и букве Священного Писания, то никто не имеет права считать его еретиком), а общий ход его мысли во многом напоминал рассуждения С. Кастеллиона, полагавшего толерантность естественным следствием христианского милосердия.

Религия Евангелия, по мнению Мильтона, заключена всего в двух словах — «вера» и «любовь», поэтому уязвление совести одного человека в пользу других немилосердно, а принуждение человека к внешнему исповеданию веры, неприемлемой им внутренне, потворствует лицемерию.

Отрицая возможность принуждения как со стороны власти, так и любой церкви, Мильтон исключал из пределов терпимости «идолопоклонников» (язычников) и католиков: первых по причине отрицания ими Священного Писания (вновь протестантский аргумент!), вторых как людей, отрекшихся от внутренней свободы, отдав свою совесть «иностранному монарху» — папе, и чуждых какой-либо терпимости там, где они господствуют.

У Дж. Локка (1632-1704) концепция свободы совести получила дальнейшее развитие. Наиболее детально она раскрыта в таких произведениях, как «Опыт о веротерпимости» (1667) и «Послание о веротерпимости» (1685-1686, опубликовано в 1689 г.). Важнейшим

91

теоретическим достижением Локка следует считать обоснование отделения церкви от государства. С его точки зрения, государство не имеет божественного происхождения, оно учреждено людьми для защиты их гражданских благ — жизни, собственности, свободы. Юрисдикция правителя, опирающегося на законы, распространяется исключительно на эти гражданские блага и ни в коем случае — на спасение души. Во-первых, «Бог не поручал ему этого, ибо нигде не сказано, что Бог предоставил людям право насильно заставлять других людей принимать чуждую им религию». Во-вторых, власть правителя выражена в принуждении, но люди не могут предоставить ему такие функции в деле спасения, «ибо никто не может верить по указанию другого, даже если бы и захотел, а ведь именно в вере заключается сила и смысл истинной и спасительной религии».

Церковь, по Локку, есть «свободное сообщество людей, добровольно объединяющихся, чтобы сообща почитать Бога так, как, по их убеждению, будет ему угодно и принесет им спасение души». В индивидуальном же плане «истинная же и спасительная религия состоит в глубокой внутренней вере души».

Отрицая, таким образом, принцип религиозного принуждения, преобладавший в христианской традиции со времен Аврелия Августина, Локк не только подчеркивал добровольность церкви как объединения, но и оставлял вопрос об истинности той или иной её конкретной формы на усмотрение Бога. Однако, указывал английский философ, те церкви, которые вопреки Евангелию нетерпимы и занимаются преследованием инакомыслящих, заставляя их принять собственное учение, безусловно, не могут претендовать на звание истинных.

Церковь и государство по своему положению и целям, отмечал Локк, столь же различны, как небо и земля, поэтому церковь имеет право отлучать тех, кто нарушил её законы, но не лишать их человеческих и гражданских прав, ибо её власть не распространяется на земные вещи. Государство же не может навязывать никому догматы какой-либо религии, её обряды и церемонии, так как не более частного лица знает, какой именно путь ведет к спасению. Не является делом государства и вынесение наказаний за грехи. «Каждый человек имеет ... неограниченную свободу мнений и вероисповедания, которой он может невозбранно пользоваться без приказа или вопреки приказу правителя»,—отмечал английский философ.

Однако, решив столь радикальным для своего времени образом вопрос о свободе вероисповедания, Локк не мог не обратить внимания на другую его существенную сторону: о пределах терпимости со стороны государства по отношению к различным вероисповеданиям.

92

Здесь сразу же обнаруживается, что разрыв философа с концепцией неделимости власти остался неполным.

С одной стороны, по мнению философа, правитель не должен запрещать «исповедовать любые спекулятивные догматы и учить им». Поэтому Локк отмечал, что ни католик, верящий в пресуществление, ни иудей, отрицающий Новый Завет, не ниспровергают тем самым никаких государственных установлений. Но в то же время те религиозные течения, которые утверждают догматы, «враждебные и противные человеческому обществу и добрым нравам», в пределы толерантности Локком не включались. Английский философ был готов распространить терпимость на язычников и иудеев, но не на мусульман, католиков и атеистов.