Стецкевич М.С. - Свобода совести [Невычитанная калибрятина]

95

который в вопросах веры только один и может одержать победу — меча духа Господнего, Слова Господа» (курсив мой . — М. С.).

Как отмечает М. Б. Хомяков, для Уильямса, в отличие от Локка, толерантность представлялась уже моральной нормой. Если продолжить сравнение взглядов двух мыслителей, то можно отметить, что Уильямс в ряде работ отстаивал за приверженцами любой религии, в том числе и ислама, право прозелитизма, свободной проповеди, равно как и право менять веру. Об этих правах Локк предпочел умолчать. И, наконец, у Уильямса в пределы свободы совести оказались включены, в отличие от Локка, и атеисты, и католики, а единственным условием для пользования её благами объявлено соблюдение гражданских законов. Такая трактовка понятия «свобода совести» уже практически не отличается от современной. Для своего времени она, однако, оказалась слишком радикальной, да и общий авторитет Локка как мыслителя был неизмеримо выше, чем авторитет Уильямса. Поэтому именно взгляды и концепция веротерпимости Локка имели и большую известность, и больший резонанс.

В континентальной Европе значительный шаг в направлении утверждения толерантности именно как ценности был сделан французским мыслителем П. Бейлем (1647-1706). Многие идеи Бейля, как, кстати, и Р. Уильямса, значительно обогнали свое время, принимаясь в штыки даже в протестантской среде, и лишь в XX в. созрели условия для их практической реализации.

Будучи сыном пастора-гугенота, Бейль уже в юном возрасте, восприняв идеи Р. Декарта, пришел к мысли о приоритете разума, рассматривавшегося в качестве априорного источника истины, над верой. Убедившись, под влиянием произведений католических авторов, в необходимости земной церкви во главе с наместником Иисуса Христа на земле — папой, Бейль порвал с протестантизмом и стал католиком. Но через полтора года, когда его разум все же счел католические аргументы неубедительными, Бейль вновь вернулся в протестантизм.

Многие произведения Бейля были посвящены злободневным вопросам. Они создавались накануне или сразу после отмены (1685) французским королем Людовиком XIV Нантского эдикта, сделавшей свободное исповедание протестантизма во Франции практически невозможным.

Бейль, покинув родину за несколько лет до отмены эдикта, нашел убежище в Голландии, где и прожил до конца своих дней. Уже в работе «Общая критика “Истории кальвинизма” Мембура» (1682) Бейль продемонстрировал, что он не намерен идти по пути, проторенному многими протестантскими авторами, обличавшими нетер

96

пимость католиков, но считавшими вполне нормальным явлением аналогичные действия протестантской стороны как носительницы «истины». Бейль, напротив, призывал католиков и протестантов ко взаимной терпимости.

В памфлете «Всецело католическая Франция в царствование Людовика Великого» (1686) он развил тезис о недопустимости любых религиозных преследований. В трактате «Важный совет эмигрантам относительно их ближайшего возвращения во Францию» (1690) Вейль упрекал протестантов в непоследовательности: на контролируемой ими территории они преследуют католиков, но одновременно призывают к войне против Франции на том основании, что её правительство отменило Нантский эдикт.

Понятно, что мыслителя, высказывавшего такие взгляды, не могли считать «своим» ни католики, ни протестанты. Первое из упомянутых выше произведений было сожжено по решению французских властей в Париже на Гревской площади (1683), а после издания второго эмигранты-протестанты из Франции клеймили Бейля как «шпиона Версаля». Идеи Бейля оказались слишком необычными даже для весьма веротерпимой Голландии, и в 1693 г. он был лишен права преподавания.

Важнейшим философским произведением Бейля является трактат «Философский комментарий на слова Иисуса Христа “Заставь их войти”» (1686-1687). В нём французский мыслитель обратился к самым истокам христианской нетерпимости, подвергнув разностороннему анализу новозаветный текст (Лк 14:23), который со времен Аврелия Августина использовался для обоснования возможности навязывания «истинной веры» силой (подробнее см. Глава 2).

Позиция Бейля оказалась прямо противоположной. Он открыто обозначил свою приверженность рационализму. Называя разум «естественным светом», Бейль настаивал на том, что он является главным судьёй веры. Рассмотрение Священного Писания с помощью «естественного света» привело французского философа к выводу о почти полном соответствии евангельской морали милосердия разумному порядку. Слова же «заставь их войти», по его мнению, относятся к числу тех немногих, буквальный смысл которых «противоречит самым чистым и отчётливым идеям разума» и «общему духу Евангелия».

Возможность оправдания религиозного насилия с помощью ветхозаветных текстов Бейль, как и Уильямс, решительно отвергал. Он соглашался с тем, что Моисей истреблял идолопоклонников, но отказывался видеть здесь проявление общего принципа, считая данные действия пророка результатом получения им «особого откровения».

97

А так как «целое больше части», то «буквальный смысл слов “заставь их войти”, в силу его противоречия как с общим духом Евангелия, так и с “естественным светом” разума, “может быть лишь ложным”»,— констатировал Бейль.

Акцентируя внимание на несоответствии нетерпимости господствующему духу Нового Завета, Бейль моделировал гипотетическую ситуацию: прибывшие в Китай миссионеры, конечно, скроют от императора господствующую в христианской традиции трактовку слов «заставь их войти», но обязательно расскажут о христианском милосердии. Но китайский император неизбежно узнает о существующей практике применения наказаний, вплоть до смертной казни, к тем, кто отказывается принять христианство или отступает от него. Получив эту информацию и сопоставив её с рассказами миссионеров, император придет к выводу о том, что христианство, во-первых — религия смехотворная, так как она рекомендует прощение врагов и одновременно призывает к расправе с теми, кто отказывается данную религию принять, и во-вторых, религия дьявольская, так как во имя Бога оказываются разрешёнными все преступления. Отсюда Бейлем делался вывод о возможности защиты чистоты христианства лишь теми, кто решительно отказывался от религиозной нетерпимости и осуждал её.

Далее в этом произведении Бейль развивал тезис о необходимости широчайшей свободы совести. «Те, кто не даёт свободы совести религиям, поступают дурно», — замечал французский мыслитель, считая вполне допустимой деятельность не только христианских миссионеров, но и проповедников язычества и мусульманства в христианских государствах. Заблуждающихся следует стараться просветить, но при этом предоставить им право придерживаться своих взглядов и служить согласно совести. Бейль полагал, что желание не подчиняться голосу совести аналогично нарушению закона Бога, и следовательно, является греховным. Наоборот, даже католики, если они действуют согласно своей совести, не могут считаться богохульниками.