Стецкевич М.С. - Свобода совести [Невычитанная калибрятина]

На протяжении всего XIX столетия отношение папства к свободе совести продолжало оставаться отрицательным. Папы протестовали против конституционных актов, гарантировавших свободу совести (вероисповедания) в католических государствах, так как это, по выражению Пия VII, ставило католицизм «на одну доску с еретическими сектами и иудейским вероломством». В энциклике Григория XVI Mirari vos (1832) свобода совести характеризовалась как «безумие».

Наиболее детально позиция католической церкви изложена в получившем широкую известность документе под названием «Перечень главнейших заблуждений нашего времени» (Syllabus Errorum),

121

являвшимся приложением к энциклике Пия IX Quanta Cura (1864). Ключевым следует считать последний, 80-й тезис «Перечня», согласно которому мнения о необходимости приспособления папства к «прогрессу, либерализму и современной цивилизации» следует считать «заблуждениями». К их числу в этом документе отнесены следующие положения: «право каждого человека свободно выбирать и исповедовать ту религию, которую он считает истинной в свете Разума» (тезис 15); «не обязательно считать католическую религию единственной государственной религией, исключительной среди прочих культов» (тезис 77); право иностранцев-некатоликов на свободное отправление культа на территории католических стран (тезис 78); предоставление приверженцам всех культов гражданских свобод и права свободно высказывать и публиковать свои мысли и мнения (тезис 79). В самой же энциклике Quanta Cura утверждалась, с одной стороны, необходимость свободы церкви от прямого государственного контроля, но с другой — отмечалась и обязательность применения к нарушителям церковных законов «кар мирского правосудия».

В конце XIX в., в период понтификата Льва XIII, позиция папства подверглась некоторой корректировке. В целом ряде энциклик — Im-mortale Dei (1885), Libertas Praestatissimum (1888) и др. ещё отстаивался тезис о естественности и необходимости союза церкви и государства, о нежелательности предоставления равных прав с «истинной» — католической религией, всем остальным, поскольку они являются «ложными». Но принуждение в вере уже осторожно осуждалось, и во избежание большего зла выражалась готовность смириться с «некоторыми вещами, противными истине и справедливости». Это была, конечно, очень неохотная уступка уже существовавшей к тому времени в большинстве католических государств практике терпимости, но по сравнению с «Перечнем заблуждений» произошло определённое продвижение вперёд.

В то же время, совершенно к этому не стремясь, папство внесло определённый вклад и в практику веротерпимости. В XVIII и особенно в XIX в. папы решительно возражали против прямого государственного контроля над церковью со стороны власти, в свою очередь, сами проявляя готовность сократить вмешательство в дела общества и государства, а в перспективе и вовсе от него отказаться. В энциклике Immortale Dei говорилось о готовности принять любую форму государства, если при ней обеспечивается церковная свобода. Новое издание «Кодекса канонического права» (1917) уже не содержало притязаний пап на светскую власть. Таким образом, добиваясь от государства признания права католиков на самоорганизацию внутренней жизни церкви, папство объективно способствовало

122

утверждению такой неотъемлемой части свободы совести, как религиозная свобода. На этом этапе она понималась только как свобода церкви в осуществлении внутренних дел, но отнюдь не как свобода религии для каждого отдельного человека, то есть как свобода для себя, но не для других.

В Германии масштаб терпимости в некоторых протестантских государствах уже в конце XVII в. оказался существенно выше, чем в католических, выходя за рамки Вестфальских постановлений 1648 г. Ещё в 1613 г. курфюрст Бранденбурга Иоанн Сигизмунд, перейдя из лютеранства в кальвинизм, не стал принуждать к этому своих подданных, и приверженцы двух этих разновидностей протестантизма стали здесь фактически равноправны. Тем самым он отошел от господствовавшего принципа «чья власть, того и вера». Курфюрст Фридрих Вильгельм (1640-1688), столкнувшись с опустошением целых областей Бранденбурга в результате Тридцатилетней войны, в 1685 г. издал Потсдамский эдикт, предоставивший право въезда в страну представителям всех христианских исповеданий. Он поселил в своих владениях более 20 тысяч гонимых во Франции гугенотов, приглашал голландских протестантов, иудеев, а также протестантов, изгнанных зальцбургским католическим архиепископом из своих владений. В период его правления католики получили возможность отправления культа. Фридрих Вильгельм заявлял, что он предоставляет право управлять совестью своих подданных Богу, а привлечённые им колонисты внесли неоценимый вклад в культурное и экономическое развитие государства.

После образования в 1701 г. Бранденбургско-Прусского королевства политика веротерпимости сделала дальнейшие успехи. Король Фридрих Вильгельм I (1713-1740) активно приглашал колонистов, не обращая внимания на их вероисповедание. Следующий король, Фридрих II Великий (1740-1786), любил повторять, что в его государстве каждый волен веровать во что угодно, являясь при этом хорошим подданным. Широкую известность в Европе приобрела его фраза: «Надо терпеть все религии, пусть каждый спасается, как он хочет». Находясь под сильным влиянием идей Просвещения, этот монарх стремился покровительствовать различным конфессиям и даже рассматривал вопрос об организации в Пруссии поселений мусульман. По инициативе Фридриха II в столице Пруссии Берлине за государственный счёт был сооружён католический храм, а католическая церковь получила свободу пропаганды. Три церкви — лютеранская, католическая и реформатская стали в это время близки к равноправию. Данное положение было зафиксировано в прусском «Общем земельном праве» (Landrecht), принятом в 1794 г. Жителям коро

123

левства гарантировалась «полная свобода веры и совести», включая право перехода из одной конфессии в другую. Однако только три упомянутых выше церкви были признаны публичными корпорациями, со статусом юридического лица и правом свободного отправления культа. Другие христианские конфессии получили статус терпимых, но такими правами не обладали, будучи вынуждены, например, обходиться при богослужении без колоколов.

Прусские, как и другие германские монархи, считали возможным, исходя из теории неделимости власти, вмешиваться в чисто религиозные вопросы. Так, в 1817 г., в связи с празднованием 300-летия Реформации, прусский король Фридрих Вильгельм III (1797— 1840) способствовал объединению реформатов и лютеран в Евангелическую Церковь Пруссии. Он не только стал её светским главой, но и заставлял всё протестантское духовенство принимать унию. Отказывавшиеся пасторы лишались своих должностей.