Михаил Пиотровский - Коранические сказания

Покинуть свой город и свое племя означало совершить враждебный по отношению к сородичам поступок. Такое предпринималось в патриархально-родовом обществе редко и в крайних случаях. Это был вызов традициям и устоям общества. Мухаммад, как мы знаем, такой поступок совершил. Уход должен был быть достаточно хорошо мотивирован и для Мухаммада, и для его соотечественников.

Коран дает пророку основания для внутреннего и внешнего оправдания. Этому служили обвинения соотечественников самого Мухаммада и соотечественников его «двойника» Лута в стремлении изгнать пророка. В этой связи новое звучание приобретает и многократное эмоциональное повторение эпизода о нападении сограждан на дом Лута. Это как бы косвенное сравнение мекканцев с грешными и мерзкими соседями Лута.

Образ погубленного города/городов несколько раз используется в Коране как прямое напоминание слушателям Мухаммада. В суре «Различение» (25:40/42) говорится, что поколения людей проходили мимо погубленного города Лута («селение, которое было полито дождем зла»), но не понимали, что это знамение Господа, «не видели».

Сразу после этого идет речь о том, что они «видят» Мухаммада, но не хотят верить, что именно его, простого человека, Аллах выбрал своим посланником (25:41/43) [74].

В другом месте (37:137-138) после краткого напоминания о Луте сказано: «И вы ведь проходите мимо них утром и ночью: разве же вы не образумитесь?» Мухаммад использует следы городов Лута как наглядный пример, хорошо известный его слушателям.

Из тех же аятов следует, что Мухаммаду и мекканцам развалины эти представлялись находящимися где-то в Аравии, в том же Северном Хиджазе, где виднелись руины набатейских и самудских зданий. Это (как и краткость упоминаний об «опрокинутых» в ранних аятах как о чем-то вполне известном и знакомом) показывает, что в Аравии времени Мухаммада существовало какое-то предание или хотя бы неясное знание об истории Содома и Гоморры.

Подробность коранических рассказов о Луте, сохранение в них многих библейских мотивов говорят о том, что в их сложении собственно иудейские и христианские предания сыграли значительную роль. Нарицательное название погубленного города/городов «опрокинутые» — аль-му’тафикат является арабской передачей древнееврейского обозначения городов Лута [75]. Совершенно очевидно, что иудейские библейские легенды на эту тему были известны в доисламской Аравии и были арабизированы, как легенда о Ное.

Многие детали библейского рассказа были добавлены в Коран, видимо, уже непосредственно из послебиблейских иудейских и христианских источников, дополнив арабизированное предание. Подчеркнутое указание на то, что жена Лута была уже заранее обречена на погибель, находит себе подтверждение в аггадических легендах. Согласно им, она была столь же распутна и злобна, как и другие жители города. Когда к Лугу пришли ангелы, она побежала к соседям за солью, чтобы таким образом дать знать, что у Лута гости. Именно за это она была обращена в соляной столб [76].

Коранический рассказ хорошо передает и детали и настроение библейской легенды. Они повлияли и на соседние, аравийские легенды пророческого цикла. Однако это соседство увеличило масштабы фигуры Лута. Второстепенный персонаж, каким он был в Библии, Лут встал в Коране в один ряд с Ноем и Авраамом как пророк и посланник Аллаха.

«И к мадйанитам— брата их Шу‘айба». Мадйан — аравийский народ, который Коран называет еще и асхаб аль-айка — «владельцы рощи» (или «леса»), «те, кто живет в роще» (или в «лесу»). Они не поверили пророку Шу‘айбу, как не верили до них пророкам другие народы.

Шу‘айб говорил мадйанитам, что он — посланник Аллаха, единственного божества, которому люди должны поклоняться. Шу‘айб уверял, что ему не надо никакой награды, предостерегал от грядущего наказания. Он звал людей быть справедливыми и честными, соблюдать строгие правила в торговых делах дома и во время путешествий с караванами. «Полностью соблюдайте меру и вес. Не снижайте людям в их вещах» (7:85/83); «Не убавляйте меры и веса… Полностью соблюдайте верность в мере и весе, не причиняйте людям урона ни в чем и не ходите по земле, распространяя нечестие» (11:84/85-85/86); «Соблюдайте полностью меру и не будьте из числа недомеривающих. И взвешивайте верными весами, и не уменьшайте людям их вещей, и не ходите по земле, распространяя нечестие» (26:181-183).

Соотечественники сочли его очарованным простаком, не заслуживающим доверия лжецом. Они обвиняли Шу‘айба в том, что он зовет их отказаться от веры отцов, от обычаев своего народа. Его упрекали, что он призывает «не поступать с нашим имуществом, как мы пожелаем» (11:87/89). Смысл этой фразы полностью не ясен, но речь идет о каких-то хозяйственных вопросах. Возможно, что имеется в виду призыв не давать имущество в долг под проценты. Мы знаем, что против этого резко выступал Мухаммад.

Мадйаниты угрожали Шу‘айбу и всем, кто вместе с ним уверовал в Аллаха, что изгонят их из селения, если те не вернутся в прежнюю веру. Они укоряли Шу‘айба за то, что он, человек «сдержанный, ведущий прямо» (т.е. вполне благонамеренный), учит таким вещам. Ему говорили, что для знати своего народа он опасности не представляет, ибо он «слаб» и не дорог им. Обещали, что забили бы его камнями, не защищай его род (или семья) — рахт.

Шу‘айб отвечал, что, даже если бы он хотел, он не в силах отказаться от того, что проповедует. Это было бы предательством по отношению к Аллаху. Он объяснял, что его сила не от рода, а от Аллаха. Мадйанитов Шу‘айб призывал не нападать пока на него самого и его соратников, но подождать. Аллах рассудит, кто из них прав, а кто — нет. При этом он уточнял, что вовсе не ниспровергает все существующее, а лишь стремится к его исправлению, борется против искажений заветов Аллаха. Он звал одуматься и последовать за ним.

Знать же народа продолжала отвергать Шу‘айба, уговаривала его сторонников, что следовать ему означает оказаться в убытке. Смеясь, ему предлагали вызвать обещанную кару: «Спусти же на нас кусок с неба, если ты говоришь правду» (26:187).

Шу‘айб попросил своего Господа рассудить между ними, и кара настигла неверных: «Постигло их сотрясение», «вопль» (7:91/89; 11:94/97). Пришло «повеление» Аллаха (11:94/97). Небо обрушилось на них в «день покрова» (йаум аз-зулла), «это было наказанием дня великого» (26:189). «Оказались они наутро в своих жилищах павшими ниц, точно никогда там и не жили» (11:94/97-95/98). Их постигла судьба самудяп, и, подобно селениям Лута, их селения видны на дороге, служа укором и напоминанием людям (15:75-77).

Шу‘айб и верующие были спасены. Глядя на погибель, постигшую его народ, Шу‘айб сказал: «Как же мне горевать о народе неверующем?!» (7:93/91) [77].