Барт Эрман - Иисус до Евангелий. Как обрывочные воспоминания нескольких человек превратились в учение о Господе, покорившее мир

Мы много обсуждали, как воспоминания об Иисусе формировались, подвергались влияниям и изменениям, и придумывались в устных преданиях, которые передавались в 40–65 лет после смерти Иисуса: Но в предыдущей главе нас заинтересовал феномен «коллективной памяти». И для примера мы взяли древнейшее из наших евангелий: то, которое приписывается Марку.

В этой главе мы перейдем к другим коллективным воспоминаниям. Пожалуй, самая интересная особенность древнейших евангелий – канонических и неканонических – состоит в том, насколько по-разному они вспоминают Иисуса. Это богатое многообразие становится очевидным, едва мы смотрим на них не как на источники информации об Иисусе, а как на отражение воспоминаний христианских общин. Здесь мы переходим от истории к мнемоистории.

Конечно, между воспоминаниями разных христианских церквей об Иисусе есть немало общего. В конце концов все они принадлежали верующим в Иисуса, реальную историческую личность: человека, который жил и учил в Галилее и был распят при Понтии Пилате в Иудее. Поэтому многие воспоминания о нем пересекаются. Однако удивительно другое: сколь много различий между этими воспоминаниями. Как же это богатое многообразие помогает понять общины, которые хранили и записывали свои воспоминания о том, кто стоял у основания их Церкви: человеке Иисусе?

Для начала подробно рассмотрим два текста: каноническое Евангелие от Иоанна и неканоническое Евангелие от Фомы. Воспоминания об Иисусе, отраженные в этих книгах, радикально отличаются не только от воспоминаний у Марка, но и друг от друга. Затем мы бегло коснемся коллективных воспоминаний, которые содержатся еще в шести текстах (в том числе – трех новозаветных). Надеюсь, что в итоге станет понятно: в раннем христианстве не было единого образа Иисуса. Нам открывается пестрый калейдоскоп образов.

Обычно считается, что Евангелие от Иоанна – самое позднее из канонических евангелий. Ученые обычно датируют его концом I века (скажем, 90–95 годы). Еще в древности было замечено, сколь сильно оно отличается от трех синоптических евангелий. Во II веке возникла версия, что синоптики дают базовый исторический отчет о словах и делах Иисуса, а Иоанн создал более «духовное» Евангелие, раскрывающее мистическую истину об учениях и личности Иисуса. Здесь Иисус предстает уже не только как человек, избранный Богом на мессианство, который отдал жизнь за других и затем воскрес, – он еще и некто больший. У Иоанна Христос – это Богочеловек. Он сошел с небес и был равен Богу. Через него был создан мир. Он разделял с Богом всю его славу в вечности, но стал человеком, чтобы открыть людям истину и дать жизнь вечную всякому, кто верит в него.

Как и Евангелие от Марка, Евангелие от Иоанна сразу объясняет, кто такой Иисус. Однако это объяснение разительно отличается от марковского. Если Марк начал с титула Иисуса и рассказа о его апокалиптическом предтече, Иоанн начинает с поэмы. Она славит Христа как предсуществующую божественную сущность, которая создала мир и затем воплотилась.

Это знаменитый Иоаннов Пролог (Ин 1:1–18), текст яркий и поэтичный. Он не называет сначала Иисуса по имени и даже не дает понять, что говорит об Иисусе. Вместо этого он славит «Слово» Божье:

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез него начало быть, и без него ничто не начало быть, что начало быть. В нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.

Веками спорили ученые о том, как понимать эти знаменитые вступительные строки. Однако кое-что выглядит достаточно понятным. Как видно из сказанного далее (стихи 14–17), «Словом» назван Христос до своего воплощения. Пытаясь объяснить, кто есть Христос, автор, по-видимому, намекает на первую главу книги Бытие, первой книги Библии, которая также начинается с фразы: «В начале…» Согласно книге Бытие, Бог «сотворил небо и землю» (Быт 1:1). У Иоанна же написано, что сотворение мира – неба и земли – произошло через «Слово». И это здравая идея! Ведь как творит Бог в книге Бытие? «И сказал Бог: да будет свет» (Быт 1:3). В библейском рассказе о сотворении мира Бог творит свет, а затем все остальное, словом . Это и имеет в виду Евангелие от Иоанна: Слово Божье.

Однако у Иоанна Слово – это не только речь Бога, но и некая сущность. Она сама есть Бог, но вместе с тем существует самостоятельно. Как это может быть?

Во времена Иоанна в философских традициях иудаизма появилось понятие, которое в науке известно как «божественные ипостаси». 1«Ипостась» – это своего рода персонализированный атрибут Бога. У Бога есть ряд атрибутов: в частности, он мудрый. Если он мудрый, значит, он имеет мудрость. Но раз он имеет мудрость, то мудрость есть нечто отдельное от него (и принадлежащее ему). Поскольку мудрость – его собственная, то она в каком-то смысле идентична ему. Но в то же время она отлична от него, коль скоро он обладает ею. Поэтому некоторые еврейские философы стали считать «Премудрость» одновременно божественным атрибутом и чем-то отличным от Бога. Эта идея встречается уже в Ветхом Завете, в Книге Притчей (8:22–36): Бог создает весь мир через «Премудрость», и она сопровождает его.

Так смотрели и на «Слово» Божье: как на сущность, которая отдельна от Бога и в то же время сама есть Бог. Слово всегда существовало при Боге. Поэтому Иоанн пишет: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

От Книги Притчей и других текстов, упоминающих божественные ипостаси, Иоанна отличает учение о Боговоплощении. Согласно Прологу, Слово, через которое все начало быть и которое дало миру свет и жизнь, пришло «к своим, и свои его не приняли» (Ин 1:11). Более того:

И Слово стало плотью, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу его, славу как Единородного от Отца.

Кто же есть это Слово, которое стало плотью и принесло благодать и истину? Это Иисус Христос (Ин 1:17). Бога не видел никто и никогда, но Христос как единородный Сын явил Его людям (Ин 1:18).

Понимание Иисуса как Богочеловека и воплощение предсуществовавшего Слова Божьего, которое создало мир и дало ему жизнь и просветление, намного более возвышенно, чем концепции Марка и других синоптиков. Поэма славит Христа как Бога (конечно, Сына, а не Отца)! Он создал мир, а затем вошел в него, принес в него истину и открыл Бога-Отца. Евангелие от Иоанна раскрывает этот образ Иисуса в том числе через повествование о его жизни и смерти.

Во многих отношениях канва жизни Иисуса, описанная в четвертом Евангелии (с Ин 1:19), сопоставима с марковской: мы также читаем об Иоанне Крестителе и первых учениках Иисуса. Однако, как мы уже видели в главе 5, концепция совсем другая. В отличие от Евангелия от Марка, Иоанн Креститель открыто объявляет Иисуса Сыном Божьим и «Агнцем Божьим, который берет грех мира» (Ин 1:29). В результате здесь, в отличие от Марка, нет секрета, что Иисус есть Сын Божий, который должен отдать свою жизнь во искупление людей. Об этом говорится с самого начала.