Барт Эрман - Иисус до Евангелий. Как обрывочные воспоминания нескольких человек превратились в учение о Господе, покорившее мир

Более того, чрезвычайно важно, что все тексты христианского писания содержатся в одной книге: Новом Завете. Они дошли до нас не в 27 отдельных книгах и не в разных собраниях, составленных разными авторами. Мы имеем всего один том в твердой или мягкой обложке. А поскольку книга всего одна, мы и читаем входящие в нее тексты как одну книгу.

Всякий раз, когда вы читаете книгу какого-то автора – даже сборник статей, – вы предполагаете, что он не станет сам себе противоречить. Если он в одном месте говорит одно, а в другом другое, вы пытаетесь согласовать эти отрывки, найти точку зрения, которая их объединяет. Так обстоит дело и с Библией. Люди читают ее как одну книгу – особенно люди, которые думают, что у нее не множество разных авторов, а всего один автор, Бог. Такие люди видят везде единство и почти не видят многообразия.

Совсем иначе подходят к делу люди, которые больше склонны признать новозаветное многообразие. Они читают эту книгу (или скорее, эти книги) по-другому. Вы ведь не ожидаете, что пятнадцать или шестнадцать крупнейших американских политиков будут согласны по всем вопросам? Так и они не ожидают, что аналогичное число ранних христиан будут во всем согласны. Конечно, между политиками будет много сходства по базовым вопросам: все они будут твердо провозглашать верность Конституции и демократии; все они будут выступать за свободу предпринимательства и «четыре свободы» и т. д. Но это – самые общие понятия. А если говорить о конкретике, сравните Барака Обаму и Теда Круза!

Допустим, кто-то решит составить сборник из работ симпатичных ему политиков, чтобы вдохновляться им. Едва ли в нем Обама будет соседствовать с Крузом. Скорее всего, в сборник войдут только тексты демократов или только тексты республиканцев, поэтому сходство будет налицо. Но будут и различия.

Новый Завет – это официальное собрание из 27 книг, составленное отцами Церкви. Неудивительно, что между книгами есть сходство. Но как мы уже видели, за сходством подчас скрываются очень глубокие и принципиальные различия.

Как только мы выходим за рамки новозаветного канона, различия становятся более существенными и более заметными для каждого. Далее мы коротко рассмотрим три воспоминания об Иисусе, которые намного менее знакомы среднему читателю: Евангелие от Иуды, Маркиона и Феодота.

Евангелие от Иуды – одно из последних найденных евангелий. Оно было открыто в Египте в 1970-е годы, но опубликовано только в 2006 году. 16Это самая важная христианская рукопись, открытая со времен обнаружения знаменитой библиотеки Наг-Хаммади в 1945 году. 17В Евангелии от Иуды, как и в большинстве текстов Наг-Хаммади, ученые сразу признали гностическое евангелие. И подобно многим текстам Наг-Хаммади, его написал неизвестный автор в середине II века.

Как мы уже сказали, гностицизм представлял собой пестрое собрание религий, имевших сходные особенности. 18В частности, приверженцы этих религий утверждали, что избавление из нашего падшего материального мира возможно благодаря истинному «знанию» ( греч . «гносис»). Источник знания – Иисус. Он явился из божественной сферы, населенной божественными существами, которые возникли в незапамятном прошлом. Через тайное знание, полученное от него, «знающие» могут спастись из материальных пут мира и вернуться в свой дивный небесный дом.

Евангелие от Иуды разделяет этот взгляд на Иисуса. Но в нем Иисус открывает тайны главным образом Иуде Искариоту, а не другим ученикам. Их невежество он высмеивает: они думают, что создатель мира сего – подлинный Бог, а это далеко от истины, что понял лишь Иуда. Иисус пришел не от низшего творца, а из более высокой небесной сферы. И не случайно именно Иуде открывает Иисус высшие тайны. Это откровение составляет ядро данного Евангелия – рассказ о том, как возникла божественная сфера, а затем – материальный мир.

Однако даже Иуда не может войти в высший мир. Он оставлен для других: тех, кто полностью понимает мистические (и еще более трудные) учения Иисуса. Смерть и воскресение Иисуса в Евангелии от Иуды не имеют значения. Страсти даже не описаны: текст заканчивается предательством Иуды. И оно не рассматривается как нечто негативное: ведь Иисус после смерти возвращается в небо, а те, кто понимает принесенное им тайное знание, сами уйдут в эти вечные обители, уйдут от материального мира и Бога, который сотворил его.

У нас нет текстов, написанных богословом, учителем и проповедником по имени Маркион, хотя он был одним из важнейших христианских авторов II столетия. Поскольку его широко обвиняли в ереси, его работы не сохранили. До нас дошли лишь отрывки в цитатах из отцов Церкви, по мнению которых Маркион писал погибельное безобразие. К сожалению, в результате приходится составлять представление о Маркионе со слов этих авторов, его врагов. 19

Из цитат ясно: Маркион согласился бы с Евангелием от Иуды, что Иисус – не от творца мира сего и не сын еврейского Бога. Однако он резко не согласился бы с гностической теорией, что Иисус явился из божественной сферы, населенной многими другими божествами, и что спасительно лишь тайное знание о мире и о себе.

С точки зрения Маркиона, есть всего два Бога. Однако разница между ними колоссальная.

• Ветхозаветный Бо г. Именно он создал сей несчастный мир, избрал евреев и дал им Закон. Поскольку все нарушали Закон, он всех осудил на проклятье – справедливо, но уж очень жестоко.

• Высший Бог . Именно он – Бог, стоящий выше творца – послал Иисуса, чтобы избавить людей от гнева Бога евреев.

Иисус, считал Маркион, не был частью тварного устройства, а значит, не имел настоящего человеческого тела (иначе он был бы, подобно нам, существом из материи). Людям лишь казалось , что у Иисуса есть плоть и кровь. Это была иллюзия. И на кресте Иисус не пролил кровь, не страдал и не умирал. По-видимому, Маркион усматривал здесь обманный трюк, призванный заставить Бога Творца отказаться от притязаний на людей. И все сработало. Отныне стало возможно спасение: через веру в то, что сделал Иисус.

Отцы Церкви категорически отринули эту память об Иисусе. Она была широко распространена, но возникавшая ортодоксальная система смотрела на вещи иначе: если Иисус не был человеком, он не мог спасти людей. В итоге память Маркиона об Иисусе-нечеловеке попала на свалку ересей.

В Риме конца II века и начала III века существовала группа христиан, которые придерживались совершенно иного понимания Иисуса. Оно основывалось на воспоминаниях, противоположных воспоминаниям церквей Маркиона. Эти христиане следовали учениям человека по имени Феодот, который по профессии был сапожником, а по увлечению – богословом-любителем. 20Феодот горячо настаивал на монотеизме: Бог един. Нет множества богов (вопреки гностикам) и даже двух богов (вопреки маркионитам). Есть один и только один Бог, как он сам сказал в Писании: «Нет иного Бога кроме меня… Я – Бог, и нет иного» (Ис 45:21–22).