Мэтью Альпер - Бог и мозг: Научное объяснение Бога, религиозности и духовности

Хотя ощущения приобщения к высшей силе или реальности часто возникают в религиозной обстановке, тому же опыту способствуют занятия такими нерелигиозными практиками, как медитация, йога, танцы или песнопения

Хотя подобные ощущения часто возникают в религиозной обстановке, тому же опыту способствуют занятия такими нерелигиозными практиками, как медитация, йога, танцы или песнопения [17]. По сообщениям, сравнимый опыт можно получить даже при созерцании некоторых геометрических рисунков. Майкл Мерфи из Эсаленского института утверждает, что полная сосредоточенность и концентрация, связанные с занятиями спортом, сами по себе являются одной из форм медитации, способной вызывать схожие ощущения. Помимо спорта известно много разновидностей медитации в движении, например, применяемые в китайском боевом искусстве тайцзицюань, японском айкидо и в быстрых воодушевленных танцах суфийских мистиков. Другой пример, йога со всеми ее движениями и позами, представляет собой еще одно средство достижения человеком подобных ощущений. В «Недовольстве культурой» Фрейд описывает такой пример:

Практика йоги действительно может пробудить такие новые ощущения и чувство всеобщности (отключением от внешнего мира, концентрацией внимания на телесных функциях, особыми дыхательными упражнениями). Он [Ромен Роллан] склонен считать это регрессией к древнейшим состояниям душевной жизни, уже давно покрытым позднейшими наслоениями. В этом он видит, так сказать, физиологическое обоснование мистической премудрости {39} .

Согласно Дэну Меркеру, автору книги «Гнозис: эзотерическая традиция мистических видений», в мистическом опыте можно выделить несколько категорий. Одну из них Меркер называет деистическим мистицизмом. Это опыт, который «включает ощущение присутствия воплощенной силы, провозглашающей «высшее» могущество. Эта сила может принимать облик человека (например Иисус), нечеловека (Кришна, Зевс, Ра, Один, Яхве), животного (дух медведя) или стихии (ветер или дух Земли)» {40} .

Еще одна разновидность мистического опыта, которую различает Меркер, — пантеистический мистицизм: «В этом случае возникает ощущение, что мир в целом — величайшая из сил и что сам человек — часть этого целого» {41} . В момент получения подобного опыта человека охватывает чувство принадлежности ко всему, что его окружает. Как описывал его один из подопечных Меркера: «Я чувствовал себя одним целым с травой, деревьями, птицами, со всем, что есть в природе». В своих мемуарах Эйнштейн рассказывает о собственном подобном опыте:

И все же бывают моменты, когда чувствуешь себя избавленным от самоотождествления с ограничениями и неполноценностью человека. В такие моменты кажется, будто стоишь в некой точке на маленькой планетке, в изумлении глядя на холодную, но волнующую до глубины души красоту вечного и невообразимого: жизнь и смерть сливаются воедино, нет ни эволюции, ни предназначения — только бытие {42} .

Меркер переходит к списку пяти симптомов мистического опыта, которые он считает наиболее общими и распространенными: ощущение единства или целостности, ощущение отсутствия времени, ощущение столкновения с высшей реальностью, ощущение сакральности и ощущение невозможности точно описать богатство этого опыта — симптом, который основоположник психологии религии Уильям Джеймс в «Видах религиозного опыта» назвал «невыразимым» качеством подобных впечатлений.

Мистический опыт описывают и другими выражениями, в том числе как «чувство неразрывной связи, единства с окружающим миром как одним целым» {43} , «опыт высшего порядка» {44} , «опыт чистого сознания» {45} , «космическое сознание» {46} , «ощущение единства» {47} , «более острое осознание высшей силы или реальности» {48} , «ослабление или потеря ощущения своего «я» {49} , «растворение обычного эго и функционирование эго нового типа» {50} , «измененные представления о пространстве и времени; невыразимое; понимание холистического, взаимосвязанного характера вселенной и своего единства с ней» {51} и «богоосознание» {52} . Более того, обычно сообщается, что подобный опыт вызывает чувства «непоколебимого спокойствия; восторга; возвышенного счастья» {53} , «блаженства» {54} , «экстаза» {55} , «мощного позитивного воздействия» {56} , «покоя и радости» {57} , «состояния уверенности» {58} и «эйфории» {59} .

Если рассматривать эти описания в целом, в них можно выделить несколько категорий, и я намерен продемонстрировать, что каждая из них соотносится с конкретными областями мозга. Такие ощущения, как «потеря чувства собственного «я» или «растворение привычных границ эго», указывают на опыт, надличностный по характеру, в ходе которого личная идентификация на время подавляется, оставляя ощущение отрешенности, отсутствия эго, единства с космосом.

Еще одна группа связанных с этим опытом чувств, «отсутствие ощущения времени и пространства», указывает на то, что привычные режимы функционирования временного и пространственного осознания также подавляются. Третья группа описываемых ощущений носит чувственный характер. Такие выражения, как «восторг», «экстаз», «эйфория» и «блаженство», свидетельствуют о чувственном опыте, при котором рассеивается привычная тревога.

Свидетельство влияния, которое оказывает на нас подобный опыт, — наличие в некоторых культурах особых слов, описывающих эти ощущения. Так, в Индии известно слово «сатчитананда», довольно часто встречающееся в священных и философских трудах. «Это составное слово на санскрите содержит три отдельных корня: «сат» означает существование или бытие, «чит» — знание и интеллект, а «ананда» — блаженство» {60} .

Опыт этих особых ощущений описывали представители стольких культур и в настолько схожих выражениях, что он представляет собой еще одну кросскультурную характеристику нашего вида (то есть еще одну генетически наследуемую черту).

Подлинность мистического опыта находит подтверждение в высокой степени единодушия, наблюдаемого при попытках описать суть этого опыта {61} .

Аналогично тому, как во всех культурах известна печаль, все они испытывают духовный опыт. Более того, опыт печали почти все культуры описывают одинаково и то же самое справедливо для духовного опыта. Сходство описаний печали у всех культур свидетельствует о том, что этому чувству мы не учимся: оно является неотъемлемой частью человеческой натуры. Следуя той же логике, можно утверждать то же самое для духовного опыта. И если наша способность обретать «духовный» опыт представляет собой характеристику, присущую нашему виду, подразумевается, что такой опыт должен быть порожден неким отделом или отделами нашего мозга — убежденность в этом получает все большее распространение по мере того, как новые технологии позволяют нам проникать в нейромеханику человеческого сознания, в особенности духовного сознания. Как выразился психолог Джеймс Леба, «мистический опыт можно объяснить языком физиологии» {62} .