Джон Бартон - История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре [litres]

Со временем оба Завета сравнялись в христианстве по сравнительному статусу. Ветхий Завет стал полноправным предметом изучения и интереса – и не только как предшественник Иисуса Христа. А Новый Завет стали воспринимать как Священное Писание наравне с Ветхим. Ко времени Оригена этот процесс уже более-менее завершился, и Библия состояла из двух Заветов, стоящих на одном уровне. Но изначально все было не так. Современные подходы к истолкованию Библии и особенно к ее применению в роли авторитетного источника могут стать совершенно иными, если мы воспримем оба Завета так, как их воспринимали в первые века нашей эры: как древние полученные традиции дохристианского откровения – и как записи нового откровения, того, которое сумело превзойти древнее и раскрыть его истинный смысл. В таком случае нам предстоит непростая задача – не оставить впечатления, будто мы притязаем на то, что Ветхий Завет был улучшен , но при этом и не представить все так, словно он был отменен . Да, дело трудное, но ранние христиане чувствовали, что призваны именно к нему.

Кардинальная перемена в подходах, о которой я говорил, произошла не в IV столетии – она была явлением II века. К концу этого века христианский кодекс из Евангелий и посланий апостола Павла уже не был собранием разрозненных и неформальных заметок – он превратился в священный текст. Минуло еще столетие, и такие кодексы уже могли становиться настоящими произведениями искусства – высшего, на какое были способны книжники: их писали на дорогом пергаменте, и оба Завета, Ветхий и Новый, уже объединялись в единый документ. Таким, например, был Синайский кодекс, о котором мы поговорим в главе 12.

А теперь я хотел бы рассказать о трех этапах того процесса, в ходе которого новозаветные книги преобразились из очень важных источников в Священное Писание и обрели тот смысл, каким наделена Еврейская Библия в иудаизме и оба Завета, Ветхий и Новый, в современном христианстве. Эти три этапа не происходили в простой последовательности, и в какой-то мере они перекрывают друг друга, но, тем не менее, в их основе лежат совершенно разные идеи.

1) Аргумент от пророчеств

Первый этап – это так называемый «аргумент от пророчеств». Раннехристианские писатели, и в том числе апостол Павел и авторы Евангелий, делают огромный акцент на доводе о том, что Иисус – это исполнение ветхозаветных пророчеств. Классическая иллюстрация – Евангелие от Матфея, где не раз после рассказа о том или ином событии из жизни Иисуса говорится: «А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка», – и потом следует цитата из Ветхого Завета. Как пример можно привести Мф 2:18, где избиение младенцев, совершенное Иродом, предсказано пророком Иеремией; или Мф 12:15–21, где Иисус, исцеляя больных, исполняет тем самым пророчество Исаии (Ис 42:1–4):

И последовало за Ним множество народа, и Он исцелил их всех

и запретил им объявлять о Нем,

да сбудется реченное через пророка Исаию, который говорит:

Се, Отрок Мой, Которого Я избрал, Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам [50]суд;

не воспрекословит, не возопиет, и никто не услышит на улицах голоса Его.

Сегодня об этом аргументе знает любой, кто хоть раз был на рождественском богослужении: там читаются пассажи из пророчеств, которые, как верят христиане, исполнились в Иисусе – например, Ис 9:2–7 и Мих 5:2–5 [24]. Современные библеисты в большинстве своем полагают, что упомянутые пассажи по большей части относились к той эпохе, в которой и были записаны или произнесены сами пророчества, и их применение к Иисусу – это натянутое толкование. Но как бы то ни было, логика довода вот в чем: ветхозаветные пророчества считались непререкаемой истиной, и если бы Иисус предстал в полном соответствии с тем, что они предсказывали, то это бы подтвердило его статус Мессии. То, что Ветхий Завет – это Священное Писание и его текст воспринимался как непреложный – это принимается как данность; и впоследствии тот же характер непреложной истины распространился на раннюю христианскую весть о спасении через Иисуса. Споря с иудеями о притязаниях Иисуса, как делал апостол Павел (если мы обратимся к свидетельствам Деяний, например Деян 28:23), христиане должны были непременно стоять с теми на общей основе и считать, что Ветхий Завет, или Еврейская Библия – это книга, созданная божественным вдохновением; и если удавалось показать, что Ветхий Завет и правда предвещал Иисуса – значит, Иисус истинен. В этом аргументе Новый Завет не был «Священным Писанием»: так говорили только о том своде книг, который мы называем Ветхим Заветом. Да, для христиан, как я уже предполагал, Новый Завет был в чем-то важнее Священного Писания – но не был им в том же смысле, в каком был им Ветхий Завет.

2) Аргумент от Христа

Но во II веке, когда среди христиан уже почти не было иудеев, аргумент изменил направление. Язычники, обращаясь в христианство, принимали Ветхий Завет в то же самое время, что и веру в Христа, и многим из них были знакомы лишь фрагменты из Книги Бытия, из пророка Исаии, из Псалтири и, возможно, те или иные отдельные мессианские пророчества из прочих книг. Для них все начиналось с веры в Иисуса – и только потом, как дополнительный итог, они принимали еврейские Писания. Они познавали Иисуса как действующее начало, как Спасителя, веру в которого обрели. То, что он исполнил некие древние пророчества, было прекрасно – но это не означало, будто язычники, принявшие христианство, начали верить в пророчества лишь потому, что их исполнил Христос. Так аргумент от пророчеств перестал служить доводом в пользу того, что Иисус был истинным откровением Бога, уже известного в иудаизме, и, напротив, стал возможностью показать, что еврейские Писания важны и от них не следует отказываться, поскольку они возвещали о Боге, явившем себя в Иисусе. Существовал немалый риск того, что язычники, принявшие христианство, просто перестанут воспринимать ветхозаветные Писания как нечто важное: к подобному их склонял Маркион Синопский, учивший в Риме в середине II века. Маркион считал еврейские Писания творением демонического, злого божества, от которого Иисус явился спасти род человеческий, и отвергал все евангельские тексты, кроме Евангелия от Луки, из которого устранял все отсылки к Ветхому Завету. На какое-то время представлялось возможным, что христианство превратится в маркионитство: церкви маркионитов процветали на протяжении нескольких поколений. Чтобы выступить против Маркиона, требовалось утвердить, что Ветхий Завет был подлинным откровением единого истинного Бога – и этим с пристрастием занялся Тертуллиан (155–240) в своем произведении «Против Маркиона».