Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Anderson, «Aspects of Historicity», с. 591, 594. Андерсон ссылается на Иоанна, однако об этом месте пишет и Марк (Мк 15:22).

Ключевые исследования по этому вопросу: J. Neusner, W. S. Green, and E. S. Frerichs, eds., Judaisms and Their Messiahs at the Turn of the Christian Era (Cambridge: Cambridge University Press, 2008); John J. Collins, The Scepter and the Star (ABRL; New York: Doubleday, 1995); Adela Yarbro Collins and John J. Collins, King and Messiah as Son of God: Divine, Human, and Angelic Messianic Figures in Biblical and Related Literature (Grand Rapids: Eerdmans, 2008).

Martin Hengel, «Jesus, the Messiah of Israel», в кн.: Studies in Early Christology ( trans. Paul Cathey; Edinburgh: T&T Clark, 1995), с. 1–72, особ. с. 1–19.

Книга Вильяма Вреде (William Wrede, Das Messiasgeheimnis in den Evangelium ) наделала немало шума в 1901 году, сразу после своей публикации (ET: The Messianic Secret [trans. J. C. G. Greig; London: James Clarke, 1971]). Дискуссия, сопровождавшая этот труд, оказала огромное влияние на исследования Евангелия от Марка и практически стала предпосылкой появления критики редакций. Она рассмотрена в исследовании: Christopher Tuckett, ed., The Messianic Secret (IRT; London: SPCK, 1983).

Martin Hengel and Anna Maria Schwemer, Jesus und das Judentum (GfC 1; Tübingen: Mohr Siebeck, 2007), с. 507–510; также: H. Rollmann and W. Zager, «Unveröffentlichte Briefe William Wredes zur Problematisierung des messianischen Selbtverständnisses Jesu», ZNThG 8 (2001): 274–322, особ. с. 317; Andrew Chester, Messiah and Exaltation (WUNT 207; Tübingen: Mohr Siebeck, 2007), с. 309.

Защищая мнение о том, будто эта сцена вымышлена, необходимо помнить, кем считала Иисуса Древняя Церковь.

Есть предположение, что кумраниты отводили роль страдающей жертвы всем, кто в их представлениях был связан с эсхатологией, однако оно не доказано. За этим исключением акцент Иисуса на страданиях Мессии уникален для иудейского контекста.

Eckart Reinmuth, Neutestamentliche Historik: Probleme und Perspektiven (ThLZF 8; Leipzig: Evangelische Verlagsanstalt, 2003), с. 59 и далее.

Это верно для Марка, Матфея и Иоанна. О Матфее см.: David V. Howell, Matthew’s Inclusive Story (JSNTSup 42; Sheffield: JSOT Press, 1990); Ulrich Luz, Matthew 1–7 (trans. James Crouch; Hermeneia; Minneapolis: Fortress, 2007), с. 11–12.

См. описание устной традиции у Джеймса Данна: «сочетание стабильности и гибкости» (J. Dunn, Jesus Remembered [CM 1; Grand Rapids: Eerdmans, 2003], с. 254.)

Ulrich Luz, «The Gospel of Matthew: A New Story of Jesus or a Rewritten One?» в кн.: Studies in Matthew (trans. Rosemary Selle; Grand Rapids: Eerdmans, 2005), с. 18–36, цит. с. 20–22.

Перемещение отдельных сюжетов ради «гладкости рассказа» или прояснения «общего смысла» (σύµπασα γνώµη) было достаточно обычной техникой как для евангелистов (см.: Лк 4:16–30; 5:1–11; 8:19–21; Ин 2:14–22), так и для библейской (см., напр.: 1 Пар 11:10–41; 13:1 – 14:17) и греческой историографии, см.: Knut Backhaus, «Lukas der Maler: Die Apostelgeschichte als intentionale Geschichte der christlichen Erstepoche», в кн.: Historiographie und fiktionales Erzählen (ed. K. Backhaus and G. Häfner; ThSt 86; Neukirchen-Vluyn: Neukirchener Verlag, 2007), с. 30–66, цит. с. 65, с примером из Плутарха. Выражение σύµπασα γνώµη взято у Фукидида, История 1.22.1. См.: Knut Backhaus, «Spielräume der Wahrheit: Zur Konstruktivität in der hellenistisch-reichsrömischen Geschichtsschreibung», в кн.: Historiographie , ed. Backhaus and Häfner, с. 1–29, цит. с. 11.

Дублирование в греческой историографии также было небезызвестно: см.: Klaus Meister, Die griechische Geschichtsschreibung (Stuttgart: Kohlhammer, 1990), с. 88–89 (Эфор Кимский).

Типичные сцены у Матфея – это «исцеление слепого»: 9:27–31/20:29–34, см.: 11:4; 12:22 (с редактурой); 15:30–31 (с редактурой); 21:14. Схожие случаи в изложении учения Иисуса: Мф 10:17–22/24:9–14; 7:15–18/12:33–35, а также шесть антитез (число их у Матфея удвоено сравнительно с письменным источником антитез; об этом см.: Luz, Matthew 1–7 , с. 226–227).

Мф 9:32–34 – «решающая сцена» для окончания гл. 8–9, где упоминается раскол между ὄχλοι и вождями. То же верно для Мф 12:22–23 – вступительной сцене к «малой речи» 12:22–37. См. также пятикратное повторение сцен «ухода» в Мф 12:15 (= Мк 3:7); 13:36 (с редактурой); 14:13 (= Мк 6:32); 16:5 (с редактурой); и наконец в 24:1–2.

Именно это происходит с вопросом о знамениях в Мф 12:38–40 (= Q)/16:1–4 (= Мк); с учением Иисуса в Мф 5:32–33 (= Q)/19:9 (= Мк); Мф 10:32–33 (= Q)/16:27–28 (= Мк); Мф 10:38 (= Q)/16:24 (= Мк); Мф 10:39 (= Q)/16:25 (= Мк). Сравнивая это со случаями, когда Матфей избегает дубликатов, можно заключить, что он дублировал те учения Иисуса, которые считал особенно важными.

См.: Ulrich Luz, Matthew 21–28 (trans. James Crouch; Hermeneia; Minneapolis: Fortress, 2005), с. 492–494, 499–503, 506–508.

Комментаторы практически не дают этому объяснений. Роберт Гандри (Robert H. Gundry, Matthew: A Commentary on His Literary and Theological Art [Grand Rapids: Eerdmans, 1982], с. 10) полагает, что в начальных главах Евангелия Матфей активно работал с источниками и располагал их материал свободно, но затем «ощутил редакторскую усталость». Дейл Эллисон (D. C. Allison, «Matthew: Structure, Biographical Impulse and the Imitatio Christi», в кн.: The Four Gospels 1992: Festschrift Frans Neirynck [ed. F.van Segbroeck et al.; 3 vols.; BETL 100; Leuven: Peeters, 1992], 2:1203–1221, цит. с. 1206) объясняет, что, дойдя до гл. 14, Матфей «уже использовал… большую часть Q» и «хотел поберечь [оставшееся]… для глав 18 и 24–25». Поэтому, мол, у него не было иного выхода, как только рабски переписывать Марка. Оба автора считают Матфея простым составителем и редактором.

О возможных пропусках Q у Матфея см.: Ulrich Luz, «Matthew and Q», в кн.: Studies in Matthew , с. 39–53.

См.: Фукидид, История 1.22 (цит. 1.22.1–2). И пусть даже Фукидид признает, что его исследование, при отсутствии в нем всего баснословного, кому-то может показаться малопривлекательным (τὸ µὴ µυθῶδες αὐτῶν ἀτερπέστερον φανεῖται, I, 22.4), мифологические рассказы в историографии недопустимы.

Это очень вероятно для Мф 27:3–8, 51b–53; 28:9–10, возможно для Мф 27:19, 62–66; 28:11–15, 16–18; маловероятно для Мф 27:24–25, 43; 28:19–20; см.: Luz, Matthew 21–28 , соотв. места.

Таков критерий Фукидида: историк должен строго придерживаться исторических фактов (τῶν… γενοµένων τὸ σαφὲς, История I, 22.4). См. схожее правило у Лукиана, Как следует писать историю , 40: «Одной лишь (исторической) истине (ἀληθεία) должно совершать жертвоприношения – все прочее не имеет значения. Тот, кто при описании прошлого заботится о настоящем (τὸ παραυτίκα) – попросту льстец (κολακεύων)».

Аристотель, Поэтика 9. В отличие от историка, поэт может говорить не только о τὰ γενόµενα («о происшедшем»), но – οἷα ἂν γένοιτο καὶ τὰ δυνατὰ κατὰ τὸ εἰκὸς ἢ τὸ ἀναγκαῖον. […о том, что могло бы случиться, о возможном по вероятности или необходимости].

«История – произведение, вымышленное людьми», – пишет Йорн Рюзен (Jörn Rüsen, «Geschichtsschreibung als Theorieproblem der Geschichtswissenschaft», в кн.: Theorie und Erzählung in der Geschichte [ed. J. Kocka and T. Nipperdey; Munich: DTV, 1979], с. 14–35, цит. с. 27–28).

Такие прозрения, как в Ин 13:7 и 14:26, верны не только в свете постпасхальной христологии – они имеют аналогию и в современном понимании истории. Значение исторических фактов проявляется только в их позднейшей интерпретации.