Коллектив авторов - «Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма

В доме родителей на видных, почетных местах на серванте размещены тексты силсили (непрерывной генеалогической цепи духовной преемственности), в которых перечислены имена передатчиков духовного знания шазилийской (восходящей к пророку через ‘Али и Хасана) и накшбандийской (восходящей к пророку через Абу Бакра и Салмана ал-Фариси) ветвей, каждая из которых завершается Саидом-афанди Чиркейским, который был шейхом обоих тарикатов. На видных местах размещены портреты выдающихся шейхов, среди которых особое место занимают основоположник ветви Шазилийа Абу-л-Хасан аш-Шазили (1196–1258), Сайфулла-кади Башларов (1856–1919), Саид-афанди Чиркейский. В доме много книг, в большинстве своем это дагестанские издания, но есть и книги, изданные в Москве и Казани.

Первая наша встреча с родителями И. М. – парой, прожившей в браке 43 года и прежде бывшей индифферентной к религии – состоялась два года назад. Тогда их сын еще обучался в Дагестане. Родители после поездки в Дагестан и вступления в тарикат старались выполнять все религиозные предписания. Отцу это давалось с трудом, он говорил, что этому необходимо учить детей с детства. У матери после поездки в Дагестан неожиданно для нее самой открылся талант проповедницы. Ее часто стали приглашать по случаю смерти кого-то из местных жителей, так как в селе до последнего времени не было служителя культа, который был бы компетентен в религиозных вопросах, даже человека, который мог подготовить покойника к проводам в последний путь. Тем не менее в определенной мере местные жители стали воспринимать эту семью как инородный, диковинный элемент, представителей «нетрадиционного ислама». И все-таки односельчане ждали возвращения И. М. с молодой женой. Когда И. М. вернулся, он стал исполнять должность имама мечети в соседнем селе. Таким образом, в рамках одной семьи практикуются два мазхаба : жена-дагестанка – шафи‘итка, И. М. – ханафит.

Когда два года спустя, работая над этим текстом, я опять посетила эту семью, то обнаружила, что здесь за это время сложился свой небольшой джама‘ат . Еженедельно здесь выполняется хатм хваджаган , на который приезжают последователи из Азнакаево, Уруссу, Набережных Челнов. В тот день как раз состоялся небольшой маджлис в честь празднования Курбан-байрама, на который собрались около двадцати человек – люди разных возрастов, в большинстве своем молодежь. Были здесь и несколько дагестанцев.

Имам поведал только о некоторых общих нюансах хатма , показал брошюру, составленную для последователей ветви. Со слов И. М., они читают хатм имама ар-Раббани. Есть еще шазилийский хатм , более длительный – сорокаминутный. Накшбандийский хатм проще и проводится быстрее. При описании хатма хваджаган , выполняемого этой группой, И. М. были названы некоторые дополнительные нюансы, которые не были упомянуты выше в описании хатма , выполняемого последователями ветви Накшбандийа-Халидийа в другом джама‘ате , связанном с турецкими наставниками. Эти нюансы касались содержания произносимых во время хатма фраз.

В ответ на мою просьбу рассказать об особенностях выполнения зикра в шазилийском тарикате и чиркейской ветви накшбандийского тариката мне было сказано, что задавать такие вопросы и отвечать на них не принято, иначе « баракат уходит» [483]. И. М. сравнил наставничество муршида с лечением, которое назначает доктор. И наставник, как врач, «выписывает» каждому мюриду свое «лекарство» индивидуально. Сначала дается вирд на шазилийский зикр , который произносится вслух. После прохождения этого уровня, на который уходит около полугода, мюрид начинает произносить накшбандийский зикр сердцем и приступает к работе на уровне чакр ( латаиф ), которые «включаются» последовательно. После этого шейх переводит его на более глубокий уровень «султан» – когда уже во время выполнения практики все эти точки совмещаются одновременно. Прохождение всех этих уровней у разных учеников может занимать от двух до десяти лет. Общие правила проведения хатма и зикра , которым следуют мюриды этой ветви, изложены на исламском образовательном портале Муфтията Республики Дагестан «ас-Сунна» [484].

С 2016 г. в столице Республики Татарстан в гостинично-развлекательном комплексе «Ривьера» дагестанская община ежегодно проводит торжественный вечер, посвященный мавлиду – дню рождения пророка Мухаммада. Мероприятие проходит с участием религиозных деятелей, спортсменов, общественных деятелей, чиновников. На территории республики, как и по всей России, активно распространяется духовно-просветительская газета «Ас-Салам», издаваемая Муфтиятом Республики Дагестан. С 2016 г. газета выходит и на татарском языке. Несмотря на то что муфтий республики Камиль Самигуллин входит в редакционную коллегию газеты, официальные представители ДУМ РТ препятствуют распространению этого издания. Это вызывает недовольство у последователей дагестанской ветви: «Почему в Татарстане не хотят признавать тарикат Шазилийа, ссылаясь на разницу в мазхабах . Они не понимают, что это татарский тарикат, возникший благодаря татарским наставникам» [485].

В официальном дискурсе наблюдается тенденция замалчивания духовных связей Дагестана и Татарстана. Подтверждением этого может служить сам факт, что состоявшееся в начале августа 2016 г. в Дагестане торжественное открытие двух новых мечетей, названных в честь выдающихся татарских ишанов Зайнуллы Расулева и Баязида Хайруллина, практически не было освещено в СМИ Татарстана. На сайте ДУМ Татарстана открытию в Махачкале мечетей в честь татарских устазов (наставников) было отведено лишь несколько кратких новостных заметок. Обратив внимание на это, журналист Муса Ибрагимбеков отметил: «…все, что касается суфизма, в Татарстане или умалчивается, или стыдливо обходится стороной» [486].

Тем не менее представители духовенства Татарстана – частые гости в Дагестане. В частности, в рамках Всероссийской богословской конференции «Роль религии в укреплении единства народов России», которая прошла 21 сентября 2018 г. в Махачкале, муфтий Татарстана Камиль-хазрат Самигуллин провел пятничную проповедь и молитву в Мечети имени Зайнуллы-ишана Шарифа Расулева в Махачкале [487].

Что же касается противников проникновения в Татарстан дагестанских суфийских братств, то их позицию выразил в интервью один из известных религиозных деятелей республики генеральный директор Благотворительного фонда поддержки исламской цивилизации, науки и образования имени Саййида Кул Шарифа, бывший муфтий Единого духовного управления мусульман Пензенской области Абдуррауф Забиров. По его словам, для наставничества необходимо хорошо знать историю, культуру, обычаи, менталитет («даже шутки знать, воспринимают или нет?»), язык («не на ломаном татарском языке проповеди читать по переводным книгам») [488]. Забирова настораживает также тесное взаимодействие суфийских тарикатов с представителями государственных структур и органов власти: «Меня не устраивает, если ахл ат-тасаввуф связываются с чиновниками и начинают договариваться с ними, идти на какие-то уступки, компромиссы… Ложка дегтя, она вредна для бочки меда» [489]. В первую же очередь есть опасение, что дагестанская модель суфизма в Татарстане может «принести с собой целый клубок проблем и конфликтов, характерных для Дагестана до недавнего времени» [490].