Андрей Десницкий - Христианство. Настоящее

А потом началась очередная война с филистимлянами. Сыновья Илия привыкли пользоваться своим служением при святилище как инструментом в поисках богатства и удовольствий, и точно так же они превращают в инструмент, в чудо-оружие, главную святыню израильтян – ковчег Завета. Он приносил им мясо и любовные утехи, теперь должен принести победу над врагами. Ковчег доставляют на поле боя.

Всё заканчивается военной катастрофой: ковчег захвачен, оба сына Илия пали в бою. Сам первосвященник в это время сидит у ворот святилища в ожидании вестей… «Он был стар и тяжел», и «глаза его померкли», сообщает нам повествование, и это не только о его здоровье – он отяжелел и ослеп прежде всего душевно, когда отказался видеть неприятное, отказался что бы то ни было предпринимать ради его исправления. Ему возвестили о сбывшемся пророчестве, о том, что Израиль постиг небывалый позор – утрата главной святыни, – а оба его сына, причастные к этому позору, мертвы. Тогда Илий в потрясении пал замертво.

Дальше всё устроилось самым неожиданным образом: филистимляне вскоре были вынуждены вернуть ковчег, а во главе израильского народа стал пророк Самуил, тот самый, кто еще мальчиком предсказал падение дома Илия. Строго говоря, он так и не стал первосвященником, да и права на это не имел. Но формальная должность даже в Ветхом Завете не всегда совпадала с сутью служения, и история дома Илия – лучший тому пример.

Чем отличается грех его сыновей от той неприятности, в которой оказался Ной, вполне очевидно. Они предавались пороку не в своем жилище, за закрытыми дверями, – они делали это открыто, причем в святом месте. Ни слова упрека не сказано в адрес тех, кто донес о таком их поведении отцу, – собственно, они и должны были так поступить, чтобы остановить безобразие. К сожалению, не получилось.

И вот еще что интересно… Виноваты были как сами сыновья, так и Илий. Но Господь обратился лишь к нему. Что толку говорить с нахалами, которые о Боге и думать забыли? Потому оба обличения были обращены к человеку действительно верующему, к их отцу. Но одной веры, оказывается, недостаточно, надо еще найти в себе решимость и мужество противостоять пороку даже тогда, когда он угнездился в твоем собственном доме…

На страницах Библии можно найти множество поучительных и актуальных примеров – важно только не вырывать их из контекста, не ограничиваться лишь теми, которые цитировать в данном случае удобно. Это многогранное, но единое повествование, и рассматривать его так и надо – целиком, во взаимосвязи разных историй, образов и персонажей. И многое тогда видится яснее.

Христианство – прежде всего вера, и говорить о христианской жизни, не обсуждая прежде всего вероучения, бессмысленно.

И тут же спросят: как, зачем? Разве православие – не вера, «единожды переданная святым»? Разумеется, нет. В Новом Завете мы не встретим той сложной терминологии и развернутой догматики, которая присутствует в нынешних катехизисах. Можно, конечно, сказать, что эта догматика уже сложилась целиком и полностью и с тех пор нуждается только в разъяснении и заучивании – примерно так воспринимался в советские времена марксизм-ленинизм. И теперь богословские кафедры, как некогда кафедры истмата-диамата, должны воспроизводить и популяризировать извечное учение и критиковать всяческие от него отклонения.

Но тогда встает вопрос: почему после четверти века церковного возрождения рядовой верующий, да и многие священники так плохо знакомы с богословскими вопросами? Даже в церковной проповеди то и дело можно услышать нечто, прямо совпадающее с осужденными ересями: например, что Бог Един и лишь является в трех лицах (савеллианство), а еще чаще – что в Новом Завете Бог совсем не тот же, что в Ветхом (маркионитство) и т. д. А если поговорить с простыми прихожанами, порой даже вполне благочестивыми и ревностными, открытий будет намного больше: что в православии Святой Дух исходит от патриарха или что Троица – это Спас, Богородица и Святой Никола, а то и вовсе «три старца, которые на небе молятся за Русскую землю» (все примеры взяты из реальной жизни).

Простая безграмотность, отсутствие образования после советской атеистической пустыни? Двадцать пять лет назад – безусловно. Сегодня, когда изданы все мыслимые книги, а православная проповедь звучит во всех СМИ, это объяснение не проходит. И если обратить внимание на любимую православную рубрику в СМИ «вопрос батюшке», станет ясно, что интересует народ и о чем долго и подробно могут рассуждать священники: это вопросы практической жизни и подробности обрядовой практики. Как воспитать детей или как молиться за умерших родственников – важно каждому. Единосущие и триипостасность – практически никому. А ведь во времена св. Григория Нисского это обсуждали с незнакомцами на рынке или в бане…

Некоторое оживление возникает в тех случаях, когда искренний вопрос православному задает человек, не знакомый с «внутриконфессиональным языком» – например, мусульманин или даже глухонемой. Для каждого из них слово «три-ипостасность» – просто набор букв (в языке и мышлении глухонемых плохо представлены абстрактные понятия, которые нельзя в буквальном смысле слова «объяснить на пальцах»). И вполне грамотный православный зачастую встает в тупик: он может воспроизводить заученные формулы, но не может объяснить их другими словами. Это же происходит, если он заинтересованно и непредвзято начинает знакомиться с текстами из другой интеллектуальной традиции, где те же самые вещи описываются на совершенно другом языке с другими выводами. И такой тупик зачастую становится толчком для переосмысления (а то и потери!) собственной веры.

Казалось бы, все это значит, что последнюю четверть века священники, епископы и просто хорошо образованные христиане должны были уделять огромное внимание не столько строительству церковных стен, ответам на вопросы «как правильно поставить свечку?» и отповеди «безбожным либералам», сколько объяснению Главных Смыслов. Но этого не произошло. Если посмотреть на речи церковных спикеров последних лет, в них крайне редко говорится что-то о Боге, Христе, спасении и Царствии Небесном. О земном – да, много и подробно. Вопросы веры не интересуют их не потому, что они стали атеистами, а потому, что все эти вопросы для них давно и однозначно решены.

«Воцерковление» сегодня понимается обычно как максимальное расширение той сферы общественной и личной жизни, где решающий голос принадлежит церкви… точнее, церковным структурам, где по любому поводу говорят о чем-то православном. Можно вспомнить, что именно так на закате СССР преподавались коммунистические ценности, но это не мешало рассказывать анекдоты про Брежнева, это не вывело на улицы ни одного человека, когда три мужика бухнули на даче и развалили СССР.