Владимир Шохин - Всеволод Сергеевич Семенцов и российская индология

Впервые идею о связи древнейших форм драмы с ведийским праздником Индры высказал индийский ученый М. Харапрасад Шастри (см.: Haraprasad Shastri М. Journal and Proceedings of the Asiatic Society of Bengal. No. 5, 1909, p. 351–361). Позднее его мнение поддержал Я. Гонда. См.: Gonda J. Zur Frage nach dem Ursprung and Wesen des indischen Dramas// Acta Orientalia. Leiden, 1943. Vol. XIX, S. 329–453 (Rpt.: Gonda J. Selected Studies. Vol. IV: History of Ancient Indian Religion. Leiden, 1975, p. 350–474).

mahānayaṁ prayogasya samayah pratyupasthitaḥ

ayaṁ dhvajamahaḥ śrīmān mahendrasya pravartate

atredānīmayaṁ vedo nāṭyasaṁjñaḥ prayujyatām

(НШ.I.54–55). Описание последовавших за этим событий вкладывается уже в уста Бхараты, который красочно повествует о том, как «на этом [празднике] великого знамени, [посвященном] убийству асуров и данавов, где собираются ликующие боги, празднике [в честь] победы великого Индры мной впервые совершена была нанди, содержащая слова благословения, со словами, [включающими] восемь аспектов, разнообразная, одобренная богами, после чего я добавил имитацию [того], как дайтьи были побеждены богами» (НШ.I.55–58).

Перевод соответствующего раздела Каушика-сутры и комментария к нему был сделан Я. Гондой в статье: The Indra Festival according to the Atharvavedins.

Нельзя, однако, не заметить, что ни «Каушика-сутра», ни следующие по времени «Атхарваведа-паришишта» XIX и XIXb ничего не сообщают о представлении развитых форм драмы. Однако это не противоречит рассмотренным свидетельствам «Натьяшастры», поскольку в условной хронологии мифа первой главы праздник Индры также возникает совсем не одновременно с натьей. Более того, он, несомненно, существует и ранее, причем, как понятно из контекста, изначально не предполагает исполнения драмы. Сам выбор его отчасти произволен — по мнению Брахмы, это всего лишь удобный случай представить богам созданную им натью. При этом все эти источники указывают на существование в структуре празднества целого ряда зрелищных элементов. «Каушика-сутра» (140.9) предписывает демонстрировать адептам нечто чудесное, что располагалось на колеснице. Зрелищным было и поклонение Брахме, предполагавшее звучание музыкальных инструментов и прекрасные песнопения женщин, державших в руках драгоценные опахала, зеркала и раскрашенные жезлы. Те же элементы зрелищности этот праздник сохранял и столетия спустя, когда, по свидетельству «Вишнудхармоттара-пураны» (II. 154–157), пуджа в честь воздвигнутого знамени Индры также сопровождалась музыкой и танцами (nityaṃ nṛtyena gītena tathā śakraṃ ca pūjayet, ВишДхП.II.155.21).

Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 07-03-00652а.

Вата В. Faith in Buddhism// Buddhistic Studies. Ed. by B.C. Law. Calcutta, 1931, p. 329–349.

Dutt N. Place of Faith in Buddhism // Indian Historical Quarterly, 1940. Vol. 16, p. 639–646.

Gyomroi-Ludowyk E. The Valuation of Saddhā in the Early Buddhist Texts // University of Ceylon Review, 1946. Vol. 5, p. 32–49.

Gyomroi-Ludowyk E. The Valuation of Saddhā in the Early Buddhist Texts // University of Ceylon Review, 1946. Vol. 5, p. 32–49.

Ibid, p. 393–394.

Ibid, p. 396–397.

Ibid., р. 397–398.

Nanamoli Thera. Does Saddhā Mean Faith? // Wheel, 1963, Vol. 52/53, p. 11–31.

Hoffmann F.J. The Pragmatic Efficasy of Saddhā // Journal of Indian Philosophy, 1987, Vol. 15, p. 399–412.

Ergart J.A. Faith and Knowledge in Early Buddhism. Leiden, 1977.

В Книге Иисуса, сына Сирахова, Авраам назван, как и в Книге Бытия (17:4–6), великим отцом множества народов, и о нем говорится, что не было подобного ему в славе, ибо он в испытании остался верным (Сир. 44:19, 21). Сам Иисус Христос сказал именно о нем, что он рад был видеть (зрением веры) Его день, и увидел и возрадовался (Ин. 8:56). Апостол Иаков прославляет именно его веру, демонстрируя, что вера без дел мертва (Иак. 2:20–23), а Павел называет его отцом всех верующих (Рим. 4:11).

Так, слова пророка Аввакума о том, что праведный верою жив будет (Авв. 2:4), трижды цитируются и осмысляются в Павловых посланиях (Рим. 1:17, Галл. 3:11, Евр. 10:38).

Так, Марфе перед воскрешением Лазаря было сказано: Я есмь Воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек (Ин 11:25–26).

Так, Павел пишет членам римской общины: Ибо я весьма желаю увидеть вас, чтобы… утешиться с вами верою общею, вашею и моею (Рим. 1:12).

Поэтому такой авторитетный экзегет, как бл. Феофилакт Болгарский, в комментарии к этому стиху приводит в качестве примера то, что «воскресение еще не наступило, но вера утверждает это и ставит перед нашими глазами». — Феофилакт Болгарский. Благовестник. Кн. III. Толкования на послания святого Апостола Павла. М., 2002, с. 842.

На них было указано первыми в определенном смысле апостолами Иисуса Христа — волхвами, принесшими Ему в дар золото, ладан и смирну (Мф. 2:11), в чем содержалось обозначение того, какие неисполненные «должности» первого Адама должен был исполнить Второй.

См.: Барроу Т. Санскрит. М., 1976, с. 19. Там же отмечается значимость и раритетность в близости древнеиндийских западно-индо-европейских лексем, которые, как правило, имеют специально религиозное значение — близости, восходящей к очень глубокому слою индоевропейского единства.

См.: Sanskrit-Wörterbuch in kürzerer Fassung. Bearb. von O. Böhtlingk. Bd. VI. St. Petersburg, 1886, S. 267.

Цит. по: Ригведа. Мандалы IX–X. Изд. подгот. Т.Я. Елизаренкова. М, 1999, с. 300.

Aufrecht Th. Die Hymnen des Rigveda. Bd. II. Maṅḍala VII–X nebst Beigaben. Berlin, 1955, S. 444.

Cp. форма śraddhāvitta — «захваченный верой», «настроенный на веру» в «Шатапатхе» (XIV.7.2.28). См.: Sanskrit-Wörterbuch in kürzerer Fassung, S. 268.

Eighteen Principal Upanisads. Vol. I. Ed. by V.P. Limaye, R.D. Vadekar. Poona, 1958, p. 271.

Ibid., p. 127.

Подробнейшим образом, в контексте исследования интериоризированного ритуала, данная тема была разработана как раз В.С. Семенцовым. См.: Семенцов В.С. Проблемы интерпретации брахманической прозы. М, 1981, с. 71–96.

В.С. Семенцов, правда, предлагал трактовать формулу «Брихадараньяки» как «веру, которая есть сущее» или, наоборот, «сущее, которое есть вера», а «Чхандогьи» — как тождество веры и аскезы, что также грамматически проходит, но допускал наряду с отождествлением и перечисление, настаивая однозначно только на том, что именно вера составляла здесь содержание жизни лесного отшельника. См.: Там же, с. 64, 76. Полагаю, что здесь брахманизм отчасти «христианизируется», ибо даже тут вера не теряет своей «инструментальности», выявившейся уже в рассмотренном выше ведийском гимне, но совершенно очевидно, что человек, уходивший в лес для духовных упражнений, рисковал в своей земной жизни неизмеримо больше, чем тот, кто исполнял свое благочестие у домашнего очага, а потому принятие подобных решений действительно предполагало немалую веру.