Игнатий Лойола - Рассказ паломника о своей жизни

Перед тем как добраться до <���родной> земли, он встретил вышеозначенных <���слуг>, вышедших ему навстречу. Они очень настойчиво просили проследовать за ними в дом его брата, но не смогли заставить его <���сделать это> (§ 87).

88. В этом «госпитале» он стал говорить со многими, кто при ходил навестить его, о делах Бога, по милости Которого был обретён немалый плод. С самого начала, только что прибыв, он решил каждый день наставлять в христианском вероучении детей. Но его брат стал решительно этому противиться, утверждая, что никто не придёт. Он отвечал, что достаточно будет и одного. Однако после того, как он приступил к этому, многие постоянно приходили по слушать его— etiam [199]<���сам> его брат.

Кроме <���преподания> христианского вероучения, он также проповедовал по воскресеньям и праздникам, принося пользу и помогая душам, так что <���люди, жившие> за много миль, приходили послушать его. Он постарался также прекратить некоторые безобразия, и с Божией помощью навёл кое в чём порядок: verbi gratia [200]в <���азартной> игре; он добился того, чтобы её запретили под страхом судебного наказания, убедив того, кто отвечал за правосудие. Там творилось ещё одно безобразие, а именно: девушки в тех краях ходят всегда с непокрытой головой и покрывают её, лишь выйдя замуж. Но есть много таких, которые становятся любовницами священников и других мужчин и хранят им верность, как будто они их жёны. И это настолько обычно, что такие любовницы ничуть не стыдятся сказать, что они покрыли голову ради такого-то; и в этом качестве они известны <���всем>.

Многие постоянно приходили послушать его etiam <���сам> его брат (§ 88).

89. Из-за этого обычая возникает немало зла. Паломник убедил губернатора издать закон, по которому всех тех женщин, которые покрыли голову для того или иного мужчины, не будучи их жёнами, правосудие должно карать; и таким образом этот обычаи начал сходить на нет. Он добился <���также>, чтобы отдали распоряжение заботиться о нищих публично и регулярно [201], и чтобы трижды в день звучало «Аве, Мария», то есть утром, в полдень и вечером, дабы народ творил молитву, как в Риме [202]. Но, хотя поначалу он чувствовал себя хорошо, в дальнейшем он тяжко захворал. А затем, выздоровев, он решил отправиться в путь, чтобы уладить дела, порученные ему товарищами, причём отправиться без куатринов. Это привело в сильное раздражение его брата, который стыдился того, что он хотел идти пешком [203]. И вечером паломник решил уступить в этом: проехать до границы Провинции на лошади вместе со своим братом и своими родственниками.

90. Но, выехав за пределы Провинции, он спешился, не взяв с собой ничего, и пошёл по направлению к Памплоне, а оттуда — в Альмасан, <���родной> край о. Лаинеса; а затем — в Сигуэнсу и Толедо [204], а из Толедо — в Валенсию. И во всех этих <���родных> краях своих товарищей он не захотел брать ничего, хотя ему очень настоятельно предлагали многое.

В Валенсии он говорил с Кастро [205], который был картузианским монахом. И, когда он хотел сесть на корабль, чтобы отправиться в Геную, благочестивые люди в Валенсии просили его не делать этого, поскольку говорили, что в море <���рыщет> Рыжая Борода (Barba Rossa) [206]со множеством галер и т. д. И, хотя ему наговорили много такого, чего хватило бы, чтобы нагнать страху, тем не менее ничто не могло поколебать его.

91. И, сев на корабль, он пережил сильную бурю, о которой упоминалось выше [207]когда говорилось, что он трижды был на грани смерти.

Прибыв в Геную, он отправился в путь в Болонью, и на этом пути перенёс немало, особенно однажды, когда заблудился и пошёл вдоль реки, которая текла глубоко внизу, а дорога шла по верху, причём, чем дальше он по ней шёл, тем уже она становилась. <���Наконец> она сузилась настолько, что он уже не мог ни идти вперёд, ни вернуться назад. Поэтому ему пришлось ползти на четвереньках, и так он полз довольно долго, испытывая жуткий страх, поскольку при каждом движении ему казалось, что он вот- вот свалится в реку. И это была самая утомительная телесная мука, которую он когда-либо испытал; но в конце концов он выбрался. Затем, желая войти в Болонью, он должен был пройти по деревянному мостику и свалился с этого моста. И вот, поднявшись <���из воды>, весь в тине и насквозь мокрый, он рассмешил всех, кто при этом присутствовал.

Войдя в Болонью, он стал просить милостыню, но не получил ни единого куатрина, хотя обошёл весь город [208].

Некоторое время он провёл в Болонье больным, а потом отправился в Венецию, всё таким же образом.

.

92. В Венеции в то время он занимался преподанием упражнений и другими духовными беседами. Наиболее примечательными людьми, которым он их давал, были г-н Пьетро Контарини [209], г-н Гаспарро де Доктис [210]и один испанец по фамилии Росас [211]. Был там и ещё один испанец, которого звали бакалавр Осес [212]и который

много беседовал с паломником, а также с епископом Четте [213]. 11 хотя у него было некоторое желание проделать упражнения, тем не менее он не воплощал его на деле. Наконец он решился проделать их; и после того, как он их проделал, дня через три — четыре он открылся паломнику, сказав ему, что из-за того, что ему наговорил один человек, он опасался, как бы в упражнениях его не научили чему-нибудь дурному. По этой причине он взял с собой несколько книг, чтобы обратиться к ним, если его вдруг захотят обмануть. В упражнениях он очень старался, и в конце концов решил следовать жизни паломника. Он был тем, кто умер первым <���из товарищей паломника>.

93. В Венеции паломник пережил и другое преследование: много было таких, кто говорил, что его статую сожгли в Испании и в Париже [214]. И дело зашло настолько далеко, что был возбуждён процесс и было издано судебное решение в пользу паломника [215].