Георгий Михайлов - Нравственный образ истории

«Поживились» от встречи «супругов» в Тушине не только князь Мнишек, но и другие поляки. В частности, пан Олесницкий. Он тоже получил обширные поместья в России. Только всё это было на бумаге. Пока Москва стояла, и в ней правил, хоть «боярский», но всё-таки Русский Царь, мечты иноземных авантюристов оставались мечтами. Они лили русскую кровь и проливали свою, не разумея путей Господних, а земля наша принимала их прах.

Петля воровства продолжала обвиваться вокруг Москвы, однако отовсюду к ней протягивались руки, не дававшие сей злой удавке затянуться до конца.

Ещё в начале похода на Москву пан Лисовский в Коломне захватил и мучил владыку Иосифа, постоявшего за правду вместе с Гермогеном перед «злополучной свадьбой» Марины с «Самозванцем». Теперь, осенью 1608 года, пленником поляков оказался и Ростовский митрополит. Отряд Сапеги ворвался в его кафедральный храм и, как пишет Авраамий Палицын, «сего убо митрополита Филарета исторгше силою, яко от пазуху матерю, от Церкви Божиа и ведуще путем боса токмо во единой свите». Затем митрополита посадили на возок и доставили в Тушино, где, по словам С.М.Соловьёва, «его ждали почести ещё более унизительные». Самозванец, по родству Романова с Царём Феодором Иоанновичем, за брата коего он выдавал сам себя, объявил Филарета «патриархом всея Руси». На что тот справедливо вознегодовал. Патриарх Гермоген, узнав об этом, в своей грамоте одобрил и почтил стойкость митрополита Ростовского, который, как говорит Палицын, «не преклонился ни на десное ни на шуее, но пребысть твердо в правой вере». Заполучить «собственного патриарха» Вору не удалось.

Стычки между войсками Шуйского и тушинцами не прекращались всю зиму. В одной из них, в феврале 1609 г., гетман Рожинский получил тяжёлую рану (она потом свела его в могилу). Незадолго до того Рожинский уничтожил своего соперника, гетмана Меховецкого. Москва же оставалась неприступной, а из областей, подвластных Самозванцу, шли бесконечные жалобы на грабежи и притеснения народа воровскими начальниками. Отношение к тушинцам менялось повсеместно.

В начавшуюся зиму в столице стало не хватать хлеба, цены поднялись. Келарь Троицкой Лавры Авраамий Палицын открыл московские закрома монастыря и снял ценовое напряжение. В самой же Троице-Сергиевой Лавре хлеб кончился по причине осады.

Ещё в сентябре 1608-го Сапега, стремясь отрезать Москву от всех возможных путей снабжения, вышел на Ярославскую дорогу, разбил там войска под командой Ивана Шуйского, затем взял Дмитров и осадил Свято-Троицкую Лавру - «этот курятник», как презрительно выражались поляки. Однако взять «это лукошко» спесивым панам не удалось, ни приступом, ни измором.

Оборона Лавры - сплошное чудо, остросюжетная захватывающая повесть и хвалебный гимн торжеству Православной веры Русского народа; это пример сверхчеловеческого мужества кротких иноков и бессилия нечестивых вояк латинских. Божией милостью, по молитвам Святого Сергия Радонежского, все атаки, все подкопы, все военные хитрости ляхов обратились на их собственные головы.

Сапега застрял у Троицы, Лисовский шёл в обход Москвы другим путём: на Суздаль и Шую. Он подчинил Самозванцу Владимирскую область. На соединение с ним спешил Хмелевский. Воровская петля вот-вот могла сомкнуться. Но под Коломной верные Шуйскому полки разбили Хмелевского. А тех воров, что шли к нему на подкрепление, перехватил и уничтожил Зарайский воевода, князь Дмитрий Михайлович Пожарский - будущий освободитель Москвы. Таким образом, план окружения столицы и удушения её голодом был сорван.

Тем не менее, московская знать унывала. Немощь «боярского царя» на фоне успехов Самозванца побуждала малодушных перебегать в Тушино. Вор жаловал перебежчиков высокими званиями, раздавал грамоты на владения поместьями. Одним словом, пускал пыль в глаза, ибо исход всякой борьбы определяется не числом изменников, а наличием хотя бы немногих Богом избранных героев, не запятнавших своей чести и готовых стоять до конца. Такими героями были: патриарх Гермоген, князь Пожарский и 22-летний племянник Царя Василия, Михаил Скопин-Шуйский.

Скопин вёл сложные переговоры со шведами на труднейшем участке западного фронта, в Новгороде, Пскове, Ивангороде, и собирал ополчение в Заволжье. В результате его дипломатической деятельности вокруг Москвы сплотились северные города: Вологда, Великий Устюг, Кострома, Галич; а король Карл IX, в обмен на незначительные уступки Скопина, заключил мир с Россией и послал в подкрепление русскому войску 15-тысячный отряд отборных шведских наёмников. Эти профессиональные солдаты заметно усилили ополчение северных городов, состоявшее по большей части из земледельцев и ремесленников.

Заслышав о движении Скопина-Шуйского, Сапега и Лисовский засуетились. В ночь на 27 мая 1609 года они предприняли отчаянный штурм Троице-Сергиевой Лавры. «Но, - как пишет А.Д.Нечволодов, - защитники монастыря были наготове; архимандрит и ветхие старцы-иноки пребывали в жаркой молитве перед гробом Святого Сергия, а воины, все иноки, способные носить оружие, и женщины [бежавшие в крепость из окрестных сёл] стояли на стенах с оружием, камнями, смолой, извёсткою и серою, чтобы грудью встретить врага... отчаянный бой продолжался до самого рассвета; обе стороны дрались с большим ожесточением, но к утру малочисленные защитники Лавры отбили все приступы ляхов и воров, и, видя их бегущими от своих стен, тотчас же сделали смелую вылазку, забрам при этом множество пленных, оружия и стенобитных снарядов». То же самое повторилось и 28 мая, когда к осаждавшим подошло подкрепление пана Зборовского. В дальнейшем ляхи на большие штурмы не отваживались, хотя осада святой обители продолжалась ещё несколько месяцев.

В Москве же начались попытки свержения Шуйского. Уже 17 февраля 1609 года, на Масленицу, 300 заговорщиков схватили патриарха Гермогена и стали требовать, чтоб он подписал грамоту о низложении Царя. Святителя силой выволокли на Лобное место, толкали, осыпали грязью, трясли за грудь. Всё без толку. Могучий духом патриарх не уступил угрозам. Хотя Гермоген сам считал Шуйского негодным, нечестно избранным Государем, но он стоял только за эту единственно законную власть, благодаря которой Держава сохраняла целостность, несмотря на захват её части врагами. И надо отдать должное Царю Василию. Плохой правитель, интриган, он в то же время обладал воинским и вообще человеческим мужеством. Когда заговорщики окружили его, он ответил на их угрозы: «Хотите убить меня... я готов; но свести меня с престола без бояр и всей Земли вы не можете». Не получив согласия патриарха и поддержки народа, заговорщики оставили Шуйского и бежали в Тушино. Гермоген же им вслед послал две грамоты, призывая изменников к покаянию. Начинались обе грамоты похожими словами: «бывшим Православным Христианам...» и «бывшим братиям нашим, а теперь не знаем, как и называть вас... дела ваши в наш ум не вмещаются...»