Мир Авиации 2006 02

На западе в это же время тоже работали над системами дозаправки в воздухе с переливанием через шланг. Но и там шли по тому же пути, что и Запанованный, и тоже остались на уровне опытных образцов. Лишь в послевоенный период, когда перешли к системе «конус-наконечник» и стали прицеливаться всем самолетом, а американцы придумали, как управлять жесткой балкой-трубой, заправка в воздухе превратилась в повседневное явление. В Советском Союзе первая система нового типа была создана для бомбардировщика Tу-2. Но это уже другая история…

Фото предоставлено автором.

Вот, говорят, знаменитости том всякие, высокие-далекие, прям как небожители, кажется даже не писают, не какают. А я вам так скажу — делают. И то, и другое…

После войны герои наши часто ездили по всей стране почетными гостями. Лавры пожинать. Пионеров им выстраивали, салют отдавали, стол накрывали — всё как полагается по русскому обычаю.

И вот с одним летчиком — трижды героем — такая история была. Предстояло ему как-то лететь в отдаленный колхоз, ждали его там, чтоб рассказал молодежи про суровые боевые будни. Выделяют ему вертолет Ми-4 с экипажем. Подъезжает он на лимузине на аэродром — одет легко: шинелька, ботиночки, как говорится, на тонкой подошве. А, надо сказать, зима стояла ух, колотун за минус 20. Да только что ему — он из авто в вертолет прыг и полетели. Тут же — две девчушки из местной газетенки, призванные освещать великое событие.

Летят часа два. Тут ему и |риспичило. Холод, известное дело, способствует. Только терпит пока. Прилетают, садятся. Дверь открывают. Встречающие в нее сразу хлеб-соль суют… Вот так их отодвинуть, сказать: «Мне бы поссать»… Так что ли? Да не по геройски как-то… Ведут его, окруживши, сразу в клуб. А там трибуна, графин на ней, кумачи поразвешаны. Речь надо толкать. А потом, без паузы, — стол обильный: выпивка-закусочка.

И не отлучиться, потому как ты — центр внимания. Все рты на тебя раскрыты.

В общем, сидит экипаж вертушки, ждет возращения героя. Уж темнеть начало, лететь надо. Командир идет в клуб, героя из застолья выдергивать. А хозяева упираются — отпускать не хотят…

Стоит летчик-вертолетчик, устамши клянчить «лететь надо», на первом этаже клуба, а перед ним — лестница крутая деревянная на второй этаж, где как раз и чествуют высокого гостя. Вдруг видит: появляется герой. Там, наверху. Под одну ручку его председатель колхоза держит, под другую — секретарь местного райкома. Все трое в зюзю. И громко обсуждают, мол, надо лететь. Качаясь, делают первый шаг на лестницу и — о, боже! — кубарем скатываются до первого этажа. Групповой, так сказать, пилотаж. Сопение, мат, глухие удары тел, звяньканье звезд героя…

Но живы!

Заботливые руки кладут тело героя в вертолет. Туда же запрыгивают уже немного веселенькие репортерши. Полетели.

Где-то на полпути просыпается герой, даже протрезвел от холода, и к командиру. «Слышь, сажай вертолет, а то я сейчас обоссусь! Ты ж не хочешь, чтоб в акте написали — авария произошла из-за взрыва мочевого пузыря на борту?» А куда садиться? Темень непроглядная, так и убиться можно. «Ща, — говорит командир, — Придумаем что-нибудь». И подзывает бортмеханика: «Ведро есть?» — «Ну». — «Давай, герою надо».

А где? Тут же девчонки в салоне… Но у Ми-4 в задней части салона есть такой закуток, там, за занавесочкой, механик держит всякие полезные вещи. Вот туда и направили героя. Установил ему механик ведро, свет включил, вышел, занавесочку задернул.

И вот для тех, кто находился в салоне, на занавеске этой начался театр теней.

Руки героя быстро и неловко полезли в брюки. Оттуда выскочил живчик, и из него тут же забила могучая струя, звонко ударившая в пустое ведро.

Девочки, несмотря на мороз, зарделись пунцово. Остальные рты руками позакрывали, чтоб ржач унять.

А герой всё продолжал и продолжал…

Одного руководителя полетов уволили из армии. Как-то всё сразу навалилось — и самолеты почти летать перестали, то есть не нужен стал наш заслуженный герой, да и годы подошли — не заметил…

Ушел на гражданку, да повезло — пристроился и тут полетами руководить, правда, в сельхозавиации.

Вот сидит он, значит, руководит. А тут как раз Ан-2 на посадку заходит. Заходит, значит, и запрашивает разрешение.

А наш РП привычно:

— Посадку разрешаю. Проверьте выпуск закрылков и шасси.

А ему в ответ:

— Шасси выпущено… И законтрено… Еще в 1947 году…

ВОЙНА В ВОЗДУХЕ

Бомбардировщики Пе-2 идут на боевое задание. Сталинградский фронт, 1942 г.

Владимир РАТКИН Москва

Среди 1418 дней Великой Отечественной войны один упоминается наиболее часто, едва только речь заходит о Сталинградской битве. 23 августа 1942 года-в этот день немецкие войска пошли на штурм Сталинграда, уверенные в том, что уже 25 августа гигантский город падёт к их ногам. План немецкого командования учитывал, казалось бы, все возможные препятствия, в преодолении которых сомнений не было. Главную ударную силу противника составлял 4-й Воздушный флот люфтваффе, в предшествующие дни уже доказавший, что он может серьёзно изменить ход боевых действий в пользу немецких войск…

В советской исторической литературе действия авиации в этот день описываются весьма скупо. Упоминается только о массированной бомбардировке Сталинграда, отчего день 23 августа стал синонимом варварства захватчитков. Между тем Сталинградская битва — это не только битва за городские кварталы. Сражение развернулось на гигантском пространстве, охватившем четыре области — Сталинградскую, Ростовскую, Воронежскую и Астраханскую, а также Калмыкию, вовлекло огромные массы людей — не только из армейских частей; значительно было и количество привлечённой авиации. Лёгкой прогулки немецкой 6-й армии к Волге не получилось. Более того — немецкии солдатам пришлось заплатить весьма высокую цену за пренебрежительное отношение германского верховного командования и политического руководства Рейха к возможности Советского Союза оказывать сопротивление.

Несмотря на достигнутые в июне-июле 1942 г. военные успехи, в августе германские войска стали терпеть неудачи на сталинградском направлении. Планы по взятию Сталинграда раз за разом срывались упорной обороной частей Сталинградского и Юго-Восточного фронтов 1*и действиями лётчиков 8-й Воздушной армии. Попытки противника прорвать советскую оборону охватывающими ударами с южного и северного направлений, в начале августа потерпели неудачу. Прорвав фронт в районе Цимлянской, части 4-й танковой армии вермахта в течение короткого времени вышли к внешнему оборонительному обводу Сталинграда, но не смогли развить успех и ворваться в город с южного направления, несмотря на активную поддержку авиации. Причиной тому — стойкость частей Укрепрайона и 64-й армии. В районе Вертячий — Трехостровская подразделения 6-й армии Паулюса в середине августа приступили к форсированию Дона мелкими подразделениями, которые должны были закрепиться на плацдарме, а затем обеспечить переправу основных сил армии. Однако действия противостоявших им частей 4-й танковой армии генерала Крюченкина были поддержаны большими силами авиации — как 8-й ВА. так и АДД. По переправам и сосредоточениям войск возле них ежесуточно наносились бомбо-штурмовые удары 2*. Однако немецкое командование продолжало сосредотачивать резервы как на северном (в районе Трехостровская — Нижний Герасимов), так и на южном (в районе Плодовитое) направлениях, рассчитывая прорвать оборону войск Красной армии, взять Сталинград в «клещи», отрезать его от всех возможных путей снабжения, окружить и разгромить оборонявшие город армии. Шту рм города предполагалось начать 23 августа, авиаподготовку — 19 августа. В состав воздушных сил, которые должны были принять участие в воздушной операции, входили: