История авиации 2002 04

Первый вылет по новому плану состоялся в ночь на 29 мая. В течение месяца, после чего задачи ВВС вновь изменились, вместо 171 запланированной мины успели поставить всего 29 (22 АМГ и семь английских), в т. ч. 16 — у Хельсинки, 11 — у Котки и две — у Выборга, гавань которого являлась запасной целью. Все постановки осуществлялись по ночам и, как правило, совмещались с бомбардировочным ударом по порту, что позволяло отвлекать внимание системы ПВО от действовавших на малой высоте самолётов-миноносцев. Противник противодействовал слабо, но и сам, надо признать, заметного ущерба не понёс.

Между 29 июня и 4 июля ВВС КБФ провели операцию по минированию пролива Бьеркезунд, через который, по данным нашего командования, осуществлялось развертывание легких сил финского флота на наши коммуникации между Кронштадтом и Лавенсари. В трех вылетах самолеты 1 — го ГМТАП выставили в южной части пролива 34 мины (18 АМГ и 16 английских). Интересно отметить, что из-за нараставшего с каждым вылетом противодействия зенитной артиллерии на третий раз постановщикам пришлось лететь в обеспечении штурмовиков. К сожалению, и на этот раз удачно проведенная операция не привела к потерям корабельного состава противника. Очевидно, сброс мин в белые ночи был замечен с берега, в результате чего скрытность постановок попросту отсутствовала и финны перестали на время пользоваться проливом.

Последней по счету стала операция по минированию подходов к порту Котка (29 июля — 11 августа), когда «Илы» без видимого успеха выставили у порта шесть АМГ и 23 A-I–IV (кроме того, из-за неполадок в матчасти две мины были сброшены в Лужской губе и одна в озеро перед посадкой). Всего в течение года бомбардировщики 1-го ГМТАП сбросили 97 мин (в т. ч. три — аварийно), но успеха так и не добились. Флот противника оказался готов к борьбе с нашими минами, в том числе и неконтактными, уже давно переставшими быть диковинкой на «западных» ТВД. Если добавить к этому шаблонность нашей тактики (постановки во всех случаях совмещались с бомбардировочным ударом), то можно прийти к выводу, что обнаружение и уничтожение наших заграждений не составляли большего труда для минно-тральных служб немецкого и финского флотов.

1* В этой связи хотелось бы отметить, что сведения, сообщённые канд. тех. наук В.Котельниковым в статье «Незаконнорожденный бомбардировщик» (см. ИА № 5/2001, с. 25), согласно которым только в 1943 г. ВВС ВМФ получили от промышленности 350–370 ДБ-ЗФ, не соответствуют действительности, так как с учётом имевшегося уровня потерь это легко позволило бы развернуть на каждом из трёх воевавших флотов (Северном, Балтийском и Черноморском) по дивизии торпедоносцев трёхполкового состава. С учётом уже имевшихся частей, скорее всего можно было получить даже по два таких соединения! Но об этом, к сожалению, тогда приходилось только мечтать.

Подвеска торпеды на самолёт ДБ-ЗБ. Фото 1942 г.

Летний период 1942 г. характеризовался общим повышением активности сил КБФ в Финском заливе. Стержнем, вокруг которого вертелись события, стало развертывание трех эшелонов наших подводных лодок из Ленинграда и Кронштадта на просторы Балтики, где с осени 1941 г. противник восстановил плавание одиночных неохраняемых судов, так, словно все происходило в мирное время. Немцы и финны ответили на появление подводной угрозы постановкой многочисленных минных полей на двух противолодочных рубежах — Гогландском (простирался на север и на юг от острова Гогланд) и Нарген-Поркаллауддском (в самом узком месте Финского залива, между эстонским островом Найссар (Нарген) и финским полуостровом Поркалла-Удд). За линиями мин несли дозорную службу группы охотников за подводными лодками, на которые в свою очередь охотились немногочисленные торпедные катера и штурмовики Балтфлота. Впрочем, нередко мобилизованные из рыболовных судов вражеские сторожевики и охотники классифицировались нашей воздушной разведкой как транспорты, что породило у нашего командования ощущение интенсивных перевозок в Финском заливе и даже сосредоточения десантных сил на рейдах в Нарвском заливе! Для борьбы с этими мифическими «транспортами» в начале июня, почти через год после начала войны были впервые использованы торпедоносцы.

Из-за скудности наших сил вылеты обычно совершались в светлое время суток (в т. ч. в «белые» ночи) группами от двух до четырех самолетов (последнее всего в двух случаях) с небольшим истребительным прикрытием, хотя в условиях низкой облачности утром или вечером могли высылаться и одиночные неохраняемые машины. Поскольку торпедоносцы летали с ленинградского аэродрома Углово, а истребители сопровождения базировались на острове Лавенсаари, встречи с эскортом происходили далеко не всегда, а даже когда происходили, слетанность самолетов из разных частей оставляла желать много лучшего. Из- за малочисленности ударных групп в вылетах использовались исключительно «низкие» торпеды, которые сбрасывались прицельно.

Боевое крещение балтийских лётчиков в роли торпедоносцев состоялось ночью 3 июня 1942 г., когда машины, пилотируемые командиром полка Е.Н.Преображенским и командиром 3-й эскадрильи капитаном А.Т.Дроздовым безуспешно атаковали в Нарвском заливе «2000-тонный транспорт» противника. Вечером 16 июня тройка ДБ-3, возглавляемая капитаном Дроздовым (ведомые — А.В.Пресняков и Ю.Э.Бунимович) атаковала вражеские корабли на якорной стоянке у западного побережья Гогланда, после чего наблюдала пожар на одном из «транспортов». Через сутки Пресняков и Бунимович наблюдали взрывы своих торпед на той же стоянке, но и на этот раз данных, подтверждающих достижение успеха нет.

С 8 по 11 июля Краснознаменный Балтийский флот предпринял попытку овладеть находившимся близ Лавенсаари финским островом Соммерс. В соответствии с крайне неудачно составленным планом, 12 Ил-4 нанесли бомбовой удар по финскому гарнизону за час до высадки, предопределив тем самым утрату внезапности и тяжелые потери среди штурмовых групп. С рассветом вражеское командование подтянуло в район сравнительно крупную корабельную группировку, не только поддержавшую гарнизон огнем, но и пополнившую его людьми и боеприпасами. В дальнейшем противнику удалось полностью блокировать наш десант, что в конечном итоге привело к его полной гибели. В полдень 9 июля бои окончились. Не имея связи с берегом, наши катера в течение 9-10 июля несколько раз пытались высадить на остров подкрепления, но либо не могли прорвать блокады, либо гибли в бою.

Все это время ВВС Балтфлота, имевшие неоспоримое господство в воздухе, непрестанно атаковали вражеские корабли. Только торпедоносцы 1-го ГМТАП совершили 15 вылетов (экипажи Дроздова, Бунимовича, Преснякова и замкомандира эскадрильи капитана В.А. Балебина) и сбросили 12 торпед, доложив об уничтожении двух канонерских лодок и трех сторожевых кораблей. Однако, из принимавших участие в операции финских и немецких кораблей (финские минные заградители «Руотсинсалми», «Риилахти», канонерские лодки «Уусима», «Хяменмаа», «Турунмаа», немецкие тральщики «М 17» и «М 19», тяжелая плавбатарея «Ост» и плавбаза «Неттельбек») ни один потоплен не был. С определенной натяжкой к результатам действий торпедоносцев можно притянуть лишь повреждение 11 июля канлодки «Турунмаа», на которой во время отражения очередного налета взорвалось 20-мм орудие, убив двух и ранив восемь человек. Ответными действиями вызванных в район боя финских истребителей был поврежден Ил-4 Преснякова. Самолет чудом не загорелся и с изрешеченными бензабаками сел на острове Лавенсаари. С этого момента финское командование, обеспокоенное действиями наших торпедоносцев в Финском заливе, начало регулярно посылать группы своих истребителей к Лавенсаари для охоты на наших «охотников».