Мир Авиации 1998 01

МиГ-216ис с подвешенными зажигательными баками ЗБ-500. Крайний слева — Н.Карев

Боезапасы и способы их применения. При ударах применялись бомбы калибра 250 и 500 кг. Различной номенклатуры от послевоенных ФАБ-500 М46 до новейших ФАБ-500 ШР н ОДАБ-500 II: РБК-250 и РБК-500 с осколочными и зажигательными бомбами; НАР С-24, а также зажигательные баки ЗБ-500. К началу 1984 г. запас бомб старых типов на складах СССР был, очевидно, исчерпан, п мы стали получать бомбы практически прямо с заводов.

На МиГ-21 мы летали с такой же нагрузкой, как и Су-17, которые в условиях высокогорья и и высоких температур брали половинный боекомплект.

Применение средств поражения производилось, как правило, с пикирования при прицеливании в ручном режиме. При этом высота над целью сброса авиабомб составляла 1200 м, пуска ракет С-24 — 900 м при расчетном угле пикирования 30°. Расчетные углы прицеливания устанавливались в зависимости от типа боеприпаса. Момент сброса определялся по высоте, рассчитанной заранее или переданной командиром ударной группы в зависимости от высоты цели.

На боевом курсе необходимо было определить разницу истинного угла пикирования и скорости от заданных значений и учесть это изменением высоты сброса. На расчетной высоте производился сброс, включение отстрела инфракрасных ловушек ИПП-26 и вывод с перегрузкой 6–7 с набором высоты на форсажном режиме с углом 30–45°. Понятно, что для точного определения высоты на пикировании (вертикальная скорость около 150 м/с), летчику надо было перенести взгляд в кабину, что, конечно, сказывалось на точности прицеливания. Наши предложения по весьма простой модернизации прицельной системы остались без внимания — в Афганистане мы были последними на МиГ-21.

РБК-250 и РБК-500 (с АО-1: 2,5: 10 и ЗЛБ-2.5) применялись, в основном, с пикирования с углом 40°. В связи с тем, что необходимых взрывателей АТК-10 ЭА (с временем раскрытия кассеты 1-10 с) часто не было, приходилось использовать АТК ЭА (10–20 с) с установкой времени срабатывания 10 с. Для раскрытия кассеты на высоте, обеспечивающей оптимальный разброс ее содержимого, сброс приходилось выполнять на высоте не менее 2400 м. Если цель находилась на 5000 м ввод в пикирование выполнялся на 10 000 м. При этом расчетный угол прицеливания составлял около 10°, что превышало максимальный угол обзора вниз, составляющий на МиГ-21бис 7°. Поэтому перед сбросом летчик поднимал нос самолета на угол 3°, закрывая при этом цель, и нажимал БК. Позже некоторые летчики чисто интуитивно научились бросать РБК и с горизонтального полета с высоты около 2000 м, хотя никаких прицельных систем для этого не было.

В отличие от наших соседей — истребителей-бомбардировщиков Су-17, мы широко использовали форсажные режимы работы двигателя, считая, что вероятность поражения самолета средствами ПВО в большей степени зависит от времени пребывания в зоне огня. Форсажный режим позволял быстро набрать высоту, выйти из зоны огня, поддерживая при этом перегрузку 3–4, что практически исключало поражение ПЗРК, случаи применения которых были довольно редки. (В это время у противника были ПЗРК «Стрела-2» польского производства, через Египет попавшие в Афганистан.) Наиболее часто обнаруживался огонь малокалиберной зенитной артиллерии (23 мм) и крупнокалиберных пулеметов (12,7 и 14,5 мм). Эти средства имели дальность эффективного огня не более 2000 м. При сбросе бомб с пикирования на высоте 1200 м и выводе с перегрузкой 7 ед. самолет практически не заходил в зону эффективного огня. Огонь с земли обнаруживался по заметному в тени дульному пламени, в сумерки и ночью были видны и трассеры снарядов и пуль. На освещенных солнцем участках местности огонь практически не обнаруживался.

Обычно в каждом полете, за исключением вылетов с ФАБ-500, которые на МиГ-21 можно было подвесить только две и сбросить сразу, мы выполняли несколько заходов по объекту, что позволяло скорректировать прицеливание.

Заходы, если позволял рельеф, выполнялись с разных направлений, временной интервал между последовательно атакующими самолетами был минимален и составлял 10–20 с. Иногда сочетались атаки с разных видов, с обычного круга над целью и после выполнения боевого разворота или полупетли, атаки одновременно двух самолетов с разных направлений и высот. Часто летчик, ранее сбросивший бомбы, обеспечивал прикрытие, атакуя район цели из пушки. Одновременная атака с разных направлений, неожиданный проход над целью на форсажном режиме, а иногда и на сверхзвуковой скорости оказывали деморализующее действие на противника, что несомненно оказало влияние на уровень потерь при боевых вылетах. Естественно, что многие из приемов были возможны только на истребителе, во многом обуславливались высоким уровнем подготовки летчиков и применялись в соответствии с сформулированным нами принципам, важнейшими из которых были: внезапность, быстрота, интенсивность огня, взаимные контроль, прикрытие и помощь, точность, разнообразие, инициатива и всесторонний учет условий.

К концу лета 1983 г. интенсивная работа авиации привела к дефициту авиационных бомб, тыл не справлялся с их подвозом. В этот период мы получили указание временно выполнять боевые вылеты с половинным боекомплектом, что не позволяло производить повторные заходы и сильно сказывалось на точности бомбометаний и стрельб.

Временно мы вынуждены были перейти на применение давно завезенных и хранящихся на складе вооружения парашютных штурмовых бомб ФАБ-500Ш и ШН с пикирования, хотя подобный режим для нас не предусматривался. Такое их использование требовало гораздо более жестких условий — сброса на высоте 800 м при расчетном угле пикирования 40(!) град.

Были попытки применения этих бомб с горизонтального полета с высоты 100 м. Они показали, что цель, отлично наблюдаемая с большей высоты, часто терялась летчиком при снижении на боевом курсе и обнаруживалась за доли секунды перед сбросом. Поэтому был опробован прием, при котором при выходе самолета с ФАБ-500ШН на боевой курс цель обозначалась другим истребителем ракетами С-24 с пикирования. Это обеспечило возможность прицельного бомбометания, однако точность была все же ниже, чем при сбросе с пикирования. До нас эти бомбы почти никто не применял, и они пролежали долгое время на открытом воздухе, что сказалось на надежности срабатывания парашютной системы.

При ее отказе взрыватель бомбы срабатывал с замедлением 34 с, и уже в первом полете одна моя бомба, отрикошетив от твердой почвы, взорвалась через полминуты за несколько километров от цели. Поэтому впоследствии от применения штурмовых бомб с предельно малых высот пришлось отказаться.