Самолеты мира 2000 03

Когда командовать Северным флотом стал адмирал Г.М. Егоров, наш отдел быстро завоевал авторитет среди флотских оперативных соединений – подводных и надводных. Егоров приложил колоссальные усилия к тому, чтобы на учениях и на тактических маневрах отрабатывалось взаимодействие всех подразделений флота. По его приказу разрабатывали сложнейшие схемы организации боев по защите Кольского полуострова с участием подводных лодок, надводных кораблей, авиации и береговых войск. Необходимо было рассмотреть все предпосылки поражения личного состава и техники собственным оружием, чем и занимались сотрудники Оперативного отдела.

Особая заслуга в создании оперативных связей принадлежала, как уже говорилось, адмиралу И.В. Касатонову

Личный опыт летной работы помогал мне вычленять цели и задачи, которые имели в штабной работе первостепенное значение. Например, подготовка боевых документов и доведение их до командиров объединения в такой степени, чтобы, вскрыв пакет, исполнители четко понимали свои задачи на ближайшие часы и знали обстановку по своим силам и по силам противника.

Одной из проблем в начале 70-х стала борьба с регулярно нарушавшими государственную границу подводными лодками вероятного противника. Многоцелевые субмарины США и Великобритании входили в нейтральные воды вблизи побережья СССР и вели активную разведку. А мы пытались объединенными силами авиации, подводного и надводного флота если не вытеснять нарушителей, то хотя бы отслеживать тактику их поведения. Был случай, когда командир иностранной подлодки почти привел ее в Кольский залив. В течение 56 часов мы вели слежение и делали попытки вытеснить лодку подальше в Баренцево море, а если получится – то и в Норвежское.

У начальства в Москве наши действия вызвали раздражение. На Северный флот прибыл разбираться в ситуации заместитель главнокомандующего ВМФ СССР адмирал Амелько. К нему вызвали человек 20-30 высоких чинов – от адмирала до капитанов первого ранга. Отчет о работе авиации поручили сделать мне. Только я начал докладывать, как Амелько резко прервал меня – никаких подробностей операции, никаких аргументированных возражений адмирал слушать не желал. Наконец, я не выдержал: «Как же можно выяснить истину, если Вы не даете высказаться специалистам?» Вокруг воцарилось гробовое молчание.

Подумав секунду, Амелько дал мне еще 15 минут для продолжения доклада. Теперь многое зависела от того, смогу ли убедить грозного адмирала в том, что действия авиации по отношению к противнику являются единственно правильными. Продемонстрировал ему карту, потом взял микрофон и, с разрешения заместителя командующего флотом Е.И.Волобуева (командующий был в отпуске), стал руководить самолетами, которые барражировали над Баренцевым морем. Амелько около часа наблюдал за обстановкой и в результате одобрил действия авиации. Меня после этого долго величали «полковник, который разрешите возразить».

Через некоторое время я был назначен на должность начальника Оперативного отдела ВВС Северного флота, хотя не заканчивал Военно-морскую академию. Десять лет я более или менее успешно занимался этой работой – пришлось мобилизовать весь свой практический опыт.

Однажды маршал Кирилл Семенович Москаленко инспектировал Северный флот. В показательных учениях было задействовано много самолетов (в том числе из Дальней авиации), большое количество сил флота. Задача стояла следующая: силы обозначенного противника находились в южной части Норвежского моря, и нужно было на максимальной дальности с применением ракетного оружия обозначить тактический удар по этой группировке.

Храмцов Г.А., начальник- Оперативного отдела ВВС СФ (1979 г.)

Успех операции зависел от того, в какой момент командующий даст «отмашку» и самолеты поднимутся в воздух. Если корабли сил обозначения окажутся дальше от нужной точки – самолеты их не достанут, и наши действия оценят на «двойку». Если ближе – мы не используем все свои потенциальные возможности, потому что задание будет выполнено не на полном радиусе. Естественно, от инспекции в этом случае заработаешь «тройку» – не выше.

Итак, требовалось на максимальной дальности обнаружить противника, нанести ракетный удар и благополучно возвратиться. Приказа ждали несколько полков морской авиации и два полка ДА. Командующий морской авиации Северного флота Виктор Павлович Потапов колебался: поднимать самолеты в воздух или не поднимать. И получилось так, что мое слово в этот момент оказалось почти решающим. Я доложил ему, что согласно нашим оценкам, основанным на данных разведки, подходящий момент наступил. Он прислушался к мнению офицеров Оперативного отдела, и приказал самолетам взлетать. В это время корабли, обозначавшие силы противника, изменили свое местоположение, перестроились и от рубежа, где мы должны их достать, начали уходить. Возникла ситуация, когда экипажи могли не выполнить задачу.

Впервые увидел, как командующий закурил. Мое состояние тоже было не из лучших, ведь я отчасти повлиял на ход событий. От сильного волнения мы не учли, что скорость движения воздушных судов выше, чем у надводных. Поэтому корабли не успеют покинуть зону досягаемости наших самолетов.

Владимир Григорьевич Дейнека (впоследствии командующий авиацией ВМФ) служил тогда командиром дивизии и вел самолеты. Когда от него поступил доклад о нанесении удара (или обозначении удара в заданной точке), мы почувствовали себя счастливыми. Столько было пережито и передумано за эти 2,5-3 часа. Я считал, что часть вины за невыполненное задание падет на меня – за то, что подтолкнул командующего к принятию именно такого решения.

Подобные случаи воспитывают характер, учат принимать решения в трудных ситуациях, даже если не уверен в успехе заранее. К сожалению, в армии считается, что инициатива наказуема. Это я знаю на опыте собственном и тех людей, с которыми мне приходилось работать. Одни берут полноту ответственности за дело на себя и подставляются под удар. А другие наблюдает со стороны и выжидают – таких, к сожалению, всегда большинство.

Если поверил в себя, действовал и потерпел неудачу, был наказан – и все равно в следующий раз поступил в соответствии со своими знаниями и убеждениями, то польза для укрепления характера и воли очевидна. Поэтому в дальнейшем я принимал решения и давал советы без долгих колебаний, если был уверен в своей правоте и знал, что это пойдет на пользу делу, которому мы служим.

В Минске во время командных штабных учений Вооруженных Сил СССР проводил совещание министр обороны Сергей Леонидович Соколов. Участвовали и мы с командующим морской авиацией Северного флота Потаповым. Обычно все заранее получали задание, еще дома готовили карты, решения, обоснования к решению и с полными тубусами карт прибывали на любые мероприятия, проводимые в рамках КШУ. А в этот раз Соколов вдруг заявил, что не должны присутствовать операторы.