Авиация и космонавтика 2003 03

88 истребительный авиационный полк (иап) в свое время был сформирован на аэродроме Винница па основе 6 отдельной авиационной эскадрильи, имевшей ко времени организации полка достаточный опыт летной работы. С мая 1940 г. полком стал командовать майор А.Г. Маркелов.

22 июня по тревоге Маркелов прибыл в штаб полка. Началась сложная и тяжелейшая организация и проведение боевых действий.

В полетах участвовали почти все летчики, т.к. несмотря на воскресенье, все самолеты были боеготовы.

К вечеру вроде бы немного утихло. У Маркелова на столе лежали две коробки папирос "Триумфальные". (Эти папиросы и еще папиросы "Северная Пальмира" до войны были самыми дорогими). Маркелов позвал к себе в кабинет начальника секретного делопроизводства и, взяв одну коробку "Триумфальных", приказал ему положить ее в сейф и хранить на уровне секретных документов до конца войны. При этом сказал: "Раскурим эти папиросы после окончания войны. Распределять папиросы для курения могу только я, если буду жив – где бы я ни был. Если же я погибну, это сделает только новый командир полка".

Об этом принятом решении и его исполнении рассказывали всем, кто прибывал в полк. Мне это рассказал В.Резник в лазарете.

После окончания лечения я был назначен летчиком и третью эскадрилью (3 аэ), командиром которой был старший лейтенант Князев В.Л., а командиром звена, в которое я был направлен, был лейтенант Собин В.В.

Князев был прекрасным летчиком, умелым командиром и душевным, добрым человеком, правда, иногда очень вспыльчивым, небыстро отходящим от приступа. Начал воевать он 22 июня 1941 г. и первым в полку сбил немецкий самолет. Собин тоже считался опытным летчиком, в полку он воевал с конца 1942 г. Выдержанный и исполнительный.

В первые же дни моего пребывания в полку начались вылеты с сильными воздушными боями. Это было продолжение Кубанских сражений. Мне, еще молодому, с небольшим боевым опытом летчику, очень необходимы были такие опытные и умелые командиры, как Собин и особенно Князев. Князев мог учить нас воздушным боям в самых сложных условиях. Так, например, то ли в июне, то ли в июле, не помню точно, в воздушных боях стали встречаться немецкие истребители FW-190. Драться нам с ними еще не приходилось. И вот однажды наша четверка под руководством Князева встретила пару "Фоккеров", и он по радио приказал ведомой парс в бой не ввязываться, но все время быть рядом и внимательнее смотреть. Мы сначала не поняли, что происходит, а потом догадались – он стал вести бой с "фоккерами" на равных – кто кого. У них бой оказался ничейным. Но когда вечером командир полка начал разбор боевых действий дня (а это делалось ежеденевно – при хороших или плохих боях). Князев полностью дал характеристику этого самолета в воздушном бою.

С Князевым я летал довольно часто, а в остальных случаях летал с Собиным, а последнее время (до назначения меня старшим летчиком) летал ведомым у старшего летчика Базунова А.К. Однако и после назначения меня старшим летчиком Князев и помощник командира полка Пылаев К.А. часто назначали меня ведомым. Я был доволен, когда они брали летать с собой. Я приобретал уверенность и мастерство в боях и хорошее моральное состояние. Я набирал опыт боев уже в различных видах боевого задания.

Воздушные бои при прикрытии сухопутных войск от ударов бомбардировщиков противника были, на мой взгляд, менее сложными, чем, например, при сопровождении штурмовиков или бомбардировщиков при нанесении ими ударов по наземным войскам противника. Это объясняется тем, что основными целями для истребителей были или бомбардировщики, или прикрывающие их истребители (в зависимости от задачи).

А вот бои при сопровождении штурмовиков или бомбардировщиков были очень тяжелыми и сложными. Мы могли драться в этих случаях только с теми истребителями, которые пытались атаковывать наши сопровождаемые самолеты. Отбив атаку истребителей, мы были обязаны немедленно вернуться к их прикрываемым, чтобы снова не дать истребителям противника выполнить атаку.

Тяжелыми боями были действия десанта "Малая Земля" и армейских войск при взятии Новороссийска. С этой целью наш полк был перебазирован на аэродром Геленджик. Полк выполнял при этом ведение разведки объектов сухопутных войск противника и сопровождение штурмовиков, наносящих удары по этим обнаруженным объектам. Это были очень сложные задачи в тяжелых условиях обстановки.

Аэродром Геленджик был очень тяжелым для взлета и посадки потому, что полоса не позволяла выполнять взлет и посадку в зависимости от направления ветра. Летное поле было рядом с горой и бухтой, и посадка могла быть (при любом ветре) только в гору, а взлет – на бухту. Взлет еще не был уж очень сложным, а вот посадка требовала мастерства. Выполнение по ка- кой-либо причине повторного захода на посадку было невозможно – самолет не мог уйти на "второй круг".

Кроме того, наш аэродром обстреливался артиллерией противника. Так было только два дня. т.к. соответствующие защитные органы поймали тех, кто по радио передавал данные для обстрела аэродрома (два человека все- таки у нас погибли, и один очень тяжело ранен).

Кроме Геленджика нас обстреливали на аэродромах Абинская, Крыбская. На аэродроме Варениковская, уже после Геленджика, нас бомбили ночью небольшие немецкие самолеты (вроде наших По-2). Однажды мы с одним техником звена нашли неразорвавшуюся ночную авиабомбу (зажигательную) и решили расстрелять ее. Я не попал в нее. а он попал прямо во взрыватель, и она зажглась и сгорела. Примерно через полчаса меня позвали к телефону – это был командир полка. Он спросил: "Говорят, вы с Пассеком стреляли по зажигательной авиабомбе?" Я ответил: "Да. мы стреляли, но я не попал, а вот Пассек, молодец, – попал с первого выстрела, и она зажглась." Командир сказал: "За то, что ты не попал, тебе – выговор, а Пассеку ("молодцу") за попадание – двое суток ареста. Понятно?" Бывает в жизни …

Итак. Геленджик. Мы все-таки много сумели сделать, летая с этот аэродрома. Даже однажды вели разведку и вдруг увидели какую-то лодку. Это оказалась спасательная надувная лодка со сбитого противником нашего бомбардировщика. Быстро доложили по радио, и морские самолеты-спасатели вылетели. и сев рядом с лодкой, забрали экипаж и доставили домой.

16 сентября после сильных боев был взят Новороссийск. Приказом Верховного Главнокомандующего за взятие Новороссийска многим было присвоено звание "Новороссийский", в том числе и нашему полку. Итак, с 16 сентября наш полк стал именоваться 88-й истребительный авиационный Новороссийский полк. Это было и приятно, и очень радостно!

После того как была прорвана "Голубая линия", взяты города Новороссийск, Тамань, освобождены Кубанская и Таманская земли, мы перебазировались на аэродром Фанталовский, где стояли более 5 месяцев.