Авиация и космонавтика 1996 11-12

А «Гебену», как флагману, Сушон «отдал» главную базу русской эскадры - Севастополь.

«Гебен» прибыл к Севастополю вместе с минным заградителем «Нилуфер», сопровождаемый несколькими эсминцами. Линейный крейсер должен был обстрелять русские линкоры на их стоянке, пока «Нилуфер» и эсминцы не запакостят минами все окрестные бухты, где собираются небольшие пароходики ближнего каботажа.

Было около 6 часов 30 минут утра. Едва рассвело, как из низкого тумана высунулся рубленый профиль огромного серого крейсера, и на городские кварталы у набережной обрушились первые тяжелые снаряды. По необъяснимой причине комендоры «Гебена» не рассчитали дистанцию, и обстрел получился малорезультативным. Один из 280-мм снарядов разрушил стену госпиталя, осколками было покалечено несколько местных жителей, вышедших из домов на шум стрельбы. «Гебен» перенес огонь на стоянки кораблей в Южной бухте, как только стало ясно, что ни один стратегический объект на берегу не находится в зоне досягаемости артиллерии. Но ни в один русский корабль германские пушки так и не попали.

Южная бухта достаточно тесна, особенно если на якорных бочках в два ряда расположилась целая эскадра. Русские броненосцы не могли открыть огонь по свободно маневрирующему «Гебену», так как мешали бы друг другу при стрельбе. А на разведение паров и боевое развертывание требуется довольно много времени. Пока медлительные старые линкоры выбирали якоря, поединок с «Гебеном» начали береговые артиллеристы Севастополя. За десять минут обстрела с береговых фортов «Гебен» получил три снаряда. И это при том, что расчеты береговой артиллерии состояли сплошь из молодежи нового призыва!

Немецкие линейные крейсера живучи. Три попадания средним калибром - это вовсе не смертельно, тем более что пробоины пришлись по фальшборту и верхней палубе. Но, желая избежать дальнейших повреждений, «Гебен» вынужден был сделать несколько резких галсов. Он сбил пристрелку русским канонирам, но и сам не смог пристреляться по русским линкорам.

Хуже всего было то, что после смены немецким крейсером позиции его снаряды стали падать на стоянку минных транспортов и заградителей - в нескольких метрах от бортов, за которыми хранились по две-три сотни штук смертоносных черных шаров. В случае детонации этого боезапаса половина города была бы просто снесена в море. Но судьба в этот день благоволила русским: попаданий не было.

Повезло и самому «Гебену». Маневрируя под огнем русских батарей, он прошел краем минного поля и не подорвался лишь потому, что в Севастополе ждали прибытия старого минзага «Прут» и заблаговременно отключили электрическую цепь, приводящую мины в действие. Второй раз повезло «Гебену», когда его атаковали три дозорных миноносца. Их торпеды прошли мимо, а отважный предводитель атакующих был тяжело поврежден германским снарядом.

Уже покидая Севастополь после обстрела, «Гебен» нос к носу столкнулся в тумане с «Прутом». Старый минный заградитель, исполнявший по совместительству функции войскового транспорта на недальних маршрутах вдоль Крымского побережья, неспешно шлепал винтами по серой осенней воде. Он направлялся в Севастополь из Ялты и имел на борту батальон пехотинцев. Сухопутные солдаты сильно страдали от качки и большую часть времени проводили на верхней палубе… Представьте себе впечатления даже самого отважного бойца, если из дождевого сумрака перед ним внезапно возникает гигантских размеров крейсер, двигающий многотонными артиллерийскими башнями…

Допотопному заградителю хватило бы и одного 280-мм снаряда. Поэтому машинная команда «Прута» по приказу командира открыла кингстоны, как только первый полуфугас впился в борт на уровне мидель-шпангоута. Экипажу и пехотинцам была отдана команда «Оставить корабль!», одновременно с открытием кингстонов гальванеры заложили в машинное отделение «Прута» пиропатроны. Раздался взрыв. И в тот самый миг, когда из-под ног прыгающих в воду людей уходила чумазая палуба старого корабля, на низкой надстройке появилась сутулая фигура в длиннополой рясе.

- Спаси, Господи, люди твоя-а-а!!! - загремел над морем густой бас. И старческие руки православного священника воздели вверх огромный золоченый крест, благословляя погибающих в волнах…

«Гебен» не стал собирать с воды команду «Прута» и его пассажиров. Да ему и не дали бы этим заняться: из города уже спешила эскадра, наконец-то вытянувшаяся из Южной бухты. С минуты на минуту к месту расстрела «Прута» могли явиться русские броненосцы, заслуженные и медлительные, но обладающие великолепно подготовленными артиллерийскими расчетами.

Ответную операцию - обстрел Трапезунда - русские провели 17 ноября. В набеге участвовали броненосцы «Евстафий», «Иоанн Златоуст» и «Пантелеймон», которого большинство севастопольцев помнило как «Потемкин». Разведку осуществляли крейсера «Кагул» и «Память Меркурия», а также «Алмаз», ветеран Цусимы, странный крейсер практически без защитьгкорпуса, вооруженный только легкими пушками 120 и 75 мм и обладающий внешностью выездной губернаторской яхты. С недавних времен «Алмаз» стал носителем гидросамолетов-разведчиков, и на него возлагалась обязанность в случае боя помогать линкорам в корректировке огня.

Полдень восемнадцатого ноября застал эскадру на траверзе мыса Сарыч. Вернее, на траверзе Сарыча находился флагманский «Евстафий», а кильватерная колонна растянулась на десятки миль в условиях густого тумана. Вероятно, поэтому «Евстафий» и оказался против «Гебена» в одиночестве, когда разведчики обнаружили за плотной пеленой непогоды смутный силуэт противника и стали вызывать на содействие линейные силы. Как бы то ни было, а только «Евстафий» ухитрился выйти «Гебену» точно на контркурс.

Дуэль двух флагманов продолжалась всего около десяти минут. Дистанция была невелика - всего около 50 кабельтовых, но туман с дождем делали практически бесполезной даже самую лучшую оптику. Удивительно, но факт: при столь сложных условиях ведения огня русский броненосец добился великолепных результатов: 14% попаданий. Для нецентрализованных систем наведения главного калибра этот показатель равен мировому рекорду. И тем выше цена достижения, что поставлен рекорд не в полигонных условиях, а при ожесточенном противодействии неприятеля, не по неподвижной щитовой мишени, а в реальном, жестоком бою.

Счастье адмирала Сушона, что остальные броненосцы не успели поддержать своего предводителя. А то ведь они тоже были неплохими стрелками…

Бой стоил жизни сотне моряков с обеих сторон. И несмотря на то что «Гебен» угодил в ремонт (впрочем, как и «Евстафий»), российский император остался недоволен исходом сражения. Ему из Петербурга казалось, что уничтожить немца не так уж и сложно…