В. Дудко - Крах наступательной стратегии ВМС США на ТОФ. Книга 2. На острие стратегий

Торпедисты, перетащив очередную торпеду, подцепив её к крану, бросились по местам принимать следующую. Первый отсек методично отдавал торпеды каждые несколько минут. Это были очень высокие результаты выгрузки-погрузки. Электрические торпеды чередовались с парогазовыми. Не трогали только торпеды с ЯБП (ядерные боеголовки).

Так продолжалось почти час. Торпедисты взмокли, у них ныли спины и болели руки. Теперь, когда большую часть боезапаса поменяли, торпедопогрузочное устройство приводили в исходное положение. Дали отбой тревоги и команду на завтрак. Спустя некоторое время всё опять пришло в исходное состояние успокоилось и медленно вращалось по установившейся традиции. Я, гуляя по пирсу, молча наслаждался редким зрелищем восхода.

Приготовление было закончено. Механики вышли на МКУ реакторов и приняли нагрузку на турбогенераторы. Электрики убрали концы питания с берега, а боцмана добавочные швартовые. Теперь лодка стояла, только чуть касаясь пирса своим лоснящимся, от воды боком.

Весь экипаж, включая командира, находился на борту в готовности к отходу от пирса. Командир уже вернулся от оперативного дежурного и уже расписался за инструктаж и получил «Добро» на выход. И вдруг в 23:45 я опять сидел в приёмной адмирала штаба флотилии.

Оперативный дежурный передал мне, что адмирал занят, и он должен меня задержать на некоторое время, так как адмирал хотел меня лично проинструктировать и сделать важное сообщение по данным разведки, на котором я обязан присутствовать. Ну, что ж, я мог ждать сколько угодно. Ясно было одно, что лодка выйдет теперь не в полночь, как обыкновенно, а тогда, когда я получу какую-то таинственную инструкцию.

Штаб даже в такое позднее время, напоминал растревоженный муравейник. Взад и вперёд пробегали офицеры, рассыльные; когда же дверь приоткрылась, был слышен голос адмирала. Я сидел в своём углу с трубкой свёрнутых карт и терпеливо ждал, когда заслушают моё решение на выход в море. Я ломал голову, зачем мне повторно докладывать решение командира лодки, если днём он уже всё доложил командиру дивизии. Наконец, к трём часам ночи все успокоилось. Дежурный отворил дверь и пригласил к адмиралу.

В кабинете, кроме адмирала и начальника оперативного отдела, я увидел также начальника разведки флотилии, который придавал разведке 2 флотилии особое значение. У меня с ним были довольно дружеские отношения. Он иногда давал мне совершенно неофициальные данные и всегда интересовался материалами похода по линии разведки.

Адмирал начал объяснять мне наше задание.

Пропустив содержание боевого распоряжения, он сразу перешёл к информации за пределами официального текста:

– Через несколько дней на ТОФ предполагается прибытие двух авианосцев США. Имея опыт прошлого года, флоту надлежит приготовиться к предполагаемым учениям американцев вблизи наших берегов. Часть нашей дальней авиации переведена в повышенную боевую готовность и силы Камчатки готовы к отражению противника. В море будут развёрнуты дополнительные силы. Ваша задача будет состоять в том, чтобы быть в готовности и по команде флота принять превентивные меры: скрытно разведать состав и расположение АМГ и тем самым дать возможность распределить наши воздушные силы и направить боевые корабли и самолёты в места формирования АМГ и на маршруты развёртывания. На учении «FleetEX-82» большое значение для Американцев имели атаки на базы кораблей и лодок на Камчатке, а также объекты Курило-Камчатской гряды. Авачинский залив представляет собой подковообразную бухту. В глубине ее находится закрытая гавань, где находились корабли и лодки 2 ФлПл. По сведениям нашей разведки, авианосцы находятся на переходе морем. С востока и с юга их ожидают наши разведывательные корабли, расположение которых нам неизвестно. Ваша главная задача выйти на авианосец по данным наведения и донести об обнаружении АМГ. Думаю, что по опыту прошлых годов максимум сколько вы сможете продержаться в ордере это сутки и то если пройдёте зоны противолодочной обороны.

Флагманский разведчик вручил мне запечатанный пакет с надписью «Вскрыть по приказанию». Я стоял и рассматривал пакет сначала с интересом, потом с недоумением и, наконец, с тревогой! Я стал задавать вопросы:

– Имеются ли какие-либо, хотя бы приблизительные сведения о маршруте и планах Американцев?

– Никаких.

– Могу ли я иметь план флота на отражение агрессии?

– Нет. Для вас это все, что имеется.

– Если мы не подойдём к АМГ, то с высоты нашего перископа и с такого расстояния мы ничего открыть не сможем…

Молчание. Затем очень сдержано, да, не лезьте на рожон, будьте осторожны, не думаю, что они вас подпустят к кораблям, главное безаварийность плавания. Как будет, так и будет.

Все это так было похоже на те инструкции, которые мы обыкновенно получали! – Можно всё, но ты сам за всё и отвечаешь! Главное, мне было неясно: что же от меня требуется? Я стал волноваться и обратился к сидящему молча начальнику оперативного отдела.

– Что вы на это скажете?

– Да, задача пока не внятная и не официальная. Флот вам таких задач пока не ставит. И в прошлом, и в этом году нашим лодкам не удавалось выйти на гидроакустической контакт с авианосцами и кораблями ближнего охранения АМГ. Любые попытки пресекались на подходах к дальнему охранению. И вы не гарцуйте, слежение в ордере – это квинтэссенция мастерства командира и экипажа, сопряжённая с угрозой для жизни. Всё же я полагаю, что мы вас должны проинформировать о возможных вариантах несения боевой службы, и вы лично должны быть к этому готовы в попытках противодействовать АМГ. Это для Вас возможно?

Подумав некоторое время, я начал формулировать ответ:

– Я хочу понять, что я смогу сделать, ограниченный боевым распоряжением? Если будут внесены изменения в план похода или даны иные указания, конечно, мы будем действовать. По сути, командир предписание получит от меня, состав сил мне не известен, маршрут не известен, разведка извне мне не доступна. Поэтому я желал бы иметь более точные приказания.

– Ничего иного мы вам предложить не можем. Отложить выход до утра, когда Адмирал подтвердит моя слова, я не могу, он сам не имеет информации флота, и я уже не хочу будить его. Но он, адмирал, приказа вам не даст!

Всё складывалось, как обычно. Нужно было самому решать, где лучше в командирском кресле или на скамье подсудимых. Я понял обстановку, вспомнил Тимофеева Михаила Ивановича, преподавателя административного права и морской этики, когда тот говорил об инициативе и ответственности командира корабля, дающей «право» принимать нужное решение без указания начальника. Но пока, как участвовать в этом «учении» было не очень ясно, но главное, когда дадут команду, за всё отвечаешь ты. Мы тебя предупреждали. Наконец я могу уйти. Прибыл на корабль. На душе сразу стало спокойнее. Слегка устыдившись своей нерешительности в разговоре, для себя решил: