Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

Вернулся он не скоро, но удовлетворённый. «Передай документ в 61-й отдел, а сам готовь им исходные данные, а также массогабаритные — в 62-й отдел. Борьба ещё не закончилась. Доктор тоже будет отбиваться». Слава взял документ, посмотрел резолюцию. Там значилось: «65 гол, 62, 61 гол». Владлен позвонил: «Алексей Порфирьевич, Юрий Леонидович ещё не освободился? Здесь срочный документ. Христофоров занесёт. Очень срочно». Наступило молчание… «Сдай в секретную часть. Возьмут после обеда».

С утра Строков зашёл к Валентину Ивановичу Дьячкову: «Ну, как там в Москве? Как доклад? Не интересовались ли они исполнением срочного документа о работах, проводимых в США по телеуправлению?» — «Да нет, вроде никто не спрашивал. Я с Акоповым долго общался. Хотя мне что-то говорили о резолюции Николая Ивановича Смирнова на информации ГРУ. Я слушал невнимательно, больше думал о докладе в ВПК. Я отправил их к нашей большой работе по телеуправлению, НИР „Шиншилла“, кажется. Там мы рассматривали все возможные варианты». — «Я тоже об этом подумал, — Алексей Алексеевич собрался уходить, — будем делать, не торопясь. Оформим неплановое задание, оценим возможный срок исполнения. Не будем выпрыгивать из собственных штанов». Строков вышел. «А где САМ? — обратился он к секретарю Андрея Андреевича Хурденко Софье Михайловне. — САМ в лабораторном корпусе с начальниками отделов. Ждут гостя из Москвы». — «Ясненько. Софья Михайловна, оповестите членов комиссии по подведению итогов соцсоревнования, и через полчаса — всех ко мне». Строков подал ей приказ и пошёл в свой кабинет.

Софья Михайловна взглянула на приказ и набрала номер телефона: «Алексей Порфирьевич, поздравляю, вы — заместитель самого Строкова, но только по подведению итогов соцсоревнования. Членов комиссии знаете? Нет? Пишите: освобождённый секретарь партийного бюро капитан 1-го ранга Бирюков Андрей Васильевич, профгруппорг Павлюченко Виталий Васильевич, старший научный сотрудник Матвеев Владислав Александрович, младшие научные сотрудники Василий Морозков и Тамара Храмцова. Через полчаса к Строкову. Всё». Софья Михайловна занесла приказ Строкову. «Уже всех оповестили?» — спросил он удивлённо. — «Долго ли, умеючи?» — улыбнулась Софья Михайловна. — «Умеючи — долго…»

А тем временем Андрей Андреевич с начальниками отделов стояли у лабораторного корпуса. Ворота со стороны Обводного канала были настежь открыты, и на набережной маячили фигуры двух офицеров. Впередсмотрящих. Вот по их испуганному взмаху руками пришло в движение всё окружение Хурденко А. А. Он стремглав, как лейтенант, рванулся к подъезжающей «Волге», а остальные офицеры мгновенно образовали одну шеренгу по росту и по заслугам. Генерал, заслушав доклад и поздоровавшись со всеми за руку, спросил Андрея Андреевича: «Ну, и что вы мне собираетесь показать?» Уточнив, что в распоряжении генерала не более часа, Андрей Андреевич сделал вид, что очень огорчён такой краткостью визита: «А мы собирались вам продемонстрировать климатическую камеру для испытания морского подводного оружия. У нас здесь целый отсек подводной лодки, масса бассейнов для гидродинамических испытаний моделей оружия, безграничная акустическая камера для снятия характеристик систем самонаведения. Я мог бы дать обзорную лекцию по всему морскому подводному оружию с демонстрацией самых новых образцов». — «Нет, нет, — генерал взмахнул обеими руками, — в следующий раз. Сейчас мне самое интересное». Андрей Андреевич, немного подумав, предложил сначала осмотреть американскую противолодочную торпеду Мк-44: «Её выловили на Тихоокеанском флоте, а мы изучили её до последней гайки, даже исследовали параметры шумности стрельбой на полигоне. Это займёт минут пятнадцать, а затем покажем наш электронный стрельбовой комплекс, на котором определяется эффективность торпедного и противолодочного оружия». Генерал согласился, и Андрей Андреевич, оставив с собой двух начальников отделов, остальных отпустил заниматься по распорядку дня. Он не имел привычки таскать за собой свиту начальников «на всякий случай».

«Слава Богу, пронесло, — подумал начальник 68-го отдела эксплуатации капитан 2-го ранга Лебедев Герман Александрович, — в отделе никого, куча бумаг и срочных вводных. Сейчас разгребу». Он был чрезвычайно рад тому, что всё обошлось без его «климатической» лаборатории. Перед входом его уже поджидал тёзка Герман Расстанаев. Участник парада Победы, бывший заместитель Строкова по 62-му отделу буквально преследовал Лебедева, добиваясь передачи в отдел эксплуатации принятой на вооружение малогабаритной универсальной торпеды СЭТ–72.

Здесь, читатель, необходимо сделать небольшое отступление. Передача торпед из отделов, сопровождающих разработку торпед в промышленности, в отдел эксплуатации всегда было событием в торпедном управлении института. Страсти накалялись до предела. «Серийщики» внимательным образом изучали материалы заводских и Государственных испытаний, реализацию замечаний и предложений комиссий, сведения по результатам пристрелки торпеды, эксплуатации её на флоте. Информация о состоянии эксплуатации нового образца время от времени вываливалась на обсуждения партийных собраний, научно-технических совещаний и т. д. «Итак, — говорил на партсобрании торпедного управления начальник серийного отдела, — пышки за торпеду в отделе разработки получены, дырки на лацканах тужурок проделаны, ордена и медали прикручены, иконостасы обновлены, теперь ожидаемые шишки нужно переадресовать нам, „эксплуатационщикам“. — „Необходимо создать комиссию, — продолжал он, — которая бы объективно оценила, нужен ли такой недоработанный образец передавать нам“. Как правило, отделы шли на компромисс, и торпеду передавали вместе с ведущим её офицером. Правда, внутри отдела-разработчика торпеда при этом предварительно передавалась тому сотруднику, которого было не жаль отдавать в другой отдел, с неба звёзд не хватающего и в научном плане неперспективного. Это также вызывало раздражение. На сей раз Герман Расстанаев предложил забрать торпеду вместе с её ведущим молодым офицером капитаном 3-го ранга Сашей Парутой: „Ты его знаешь, он парень неплохой, настойчивый. Недавно с флота…“ — „Надо побыстрее отделаться от Германа, — подумал Лебедев и продолжил вслух, — это меняет дело. Пусть Парута зайдёт ко мне через часик. Я с ним побеседую, что он думает. Договорились?“ Нажав соответствующие кнопки шифр-замка, единственного во всём управлении, сделанного умельцем лаборатории Колей Балагуровым, Лебедев вошёл в отдел.

Отдел эксплуатации располагался в четырёх небольших комнатах, в каждой из которых сегодня сидело всего по одному человеку — Борис Васильевич Меринов, Виктор Борисович Гуминский, Ольга Матвеевна Долганова и Леонард Сумкин. Все офицеры были на флотах. Володя Михайлов — в Феодосии на Государственных испытаниях экспортной торпеды СЭТ–65Э, которую всучили отделу, как сделанную на базе серийного образца. Ларион Бозин в Северодвинске обеспечивает торпедами Государственные испытания подводной лодки. Александр Дмитриевич Тугенгольд отпросился по личным делам. Увольняется в запас. Ищет работу у корабелов, поближе к дому. Ему не позавидуешь. Его любовный роман со средних лет лаборанткой Наташей через пару дней закончится венчанием. Сам он уже дед в первом браке, а нужно разводиться и начинать жизнь сначала. Но держится: „Любви все возрасты покорны“. Всё проносится в мозгу Лебедева помимо его воли. „Добрый день, товарищи учёные. Над какими открытиями дремлем?“ — народ недовольно бурчит, но смеётся. „Я завершаю перевод статьи об американских торпедоловах. Может, что полезное используем при переиздании „Инструкции по организации торпедных стрельб“, — это Леонард Сумкин. — „Понял“. „Мы смотрим предложения флотов к сборам минёров в ноябре“, — это Меринов и Гуминский. — „Смотреть не надо. Надо составлять контрольный лист“. — „Я согласовываю стандарт. Сейчас пойду по отделам“, — это Ольга Матвеевна Долганова. — „Понял“. „Да, скоро сборы минёров ВМФ. Пора готовить доклад начальнику управления, план, проект решения“, — это опять мысли помимо воли. До науки ли здесь? До диссертации? Ничего. Может быть, осенит, как Ньютона. Яблоком по голове, и будем впереди планеты всей“. Лебедев сел в своё кресло: „Составим планчик на день. А где наш единственный учёный Валентин Фещенко?“ — „У себя в лаборатории стандартизации. К нам приехала группа офицеров из Москвы по вопросам стандартизации и унификации. Похоже, они агитируют Валентина на переход в Москву. Что-то там шепчутся“… — „Ладно, разберёмся. А сейчас его нужно вызвать в отдел. У него все сведения по соцсоревнованию. Нужно сдать на комиссию… И опять помимо воли. Если в Москву на повышение — отпущу Валентина, если на равную должность — нет. Специалисты по стандартизации вдруг стали нарасхват“.