Вертолёт, 2011 № 02

– Спасибо тебе большое, командир! В самый раз оказались твои НУРСы! Три мешка рыбы набрали, приглашаю вечером на сабантуй!

– Спасибо. Нам вечером уже на другом конце Афгана надо быть.

– Жаль. Ну что ж, Бог даст – свидимся. Найду чем отплатить.

И было нам приятно, что смогли помочь пацанам, которым и так очень несладко приходилось. А когда подбили один из моих экипажей, ребята из 191-го полка, оказавшиеся неподалеку, двое суток вели бой, не подпуская превосходящие силы «духов» к «вертушке», пока мы не смогли эвакуировать всех и оттащить на внешней подвеске технику.

А через полгода нам поставили задачу работать группой из восьми вертолетов с аэродрома Чагчаран, который находится в географическом центре Афганистана. Аэродром – это слишком громко сказано, одна грунтовая полоса, в конце которой валялся разбитый Ан-26 местной авиакомпании. Точка была окружена высокими горами, непреодолимыми большую часть года даже на вертолете. В долине протекала шустрая речка с гордым названием Герируд. Аэродром прикрывал наш усиленный мотострелковый батальон. Вокруг примерно на 300 км, кроме нас, не было ни одной живой души. Топливо, боеприпасы, продовольствие завозились на точку большегрузными транспортными вертолетами Ми-6 раз в полгода – так уж редки были в этой местности дни с хорошей погодой, когда можно было совершить рейс. Вот такая нам предстояла «гастроль». Ну что ж, на то мы и люд военный, чтобы трудностей, аки врага, не бояться. Перелетели благополучно. Обосновались, освоились. Начали работать. Через неделю втянулись в своеобразный ритм боевой деятельности, и время командировки пошло заметно быстрее. Оказалось, что быстрее стали заканчиваться и продукты. Погода в этот зимний период не баловала, и перевалы в течение длительного времени не открывались для прохода «бортов» с продовольствием. Наконец тыловик доложил, что продуктов осталось на два дня.

– Ну, что делать будем, комбат? – спросил я собрата по оружию.

– Как что? На рыбалку поедем, – ответил тот и тут же зычным голосом стал отдавать соответствующие распоряжения.

В батальоне развилась несусветная кипучая деятельность личного состава. Взрыкивая, плюясь черными клубами выхлопных газов, из капониров выбирались танки, БТРы, БМП. В них загружались боеприпасы и другой необходимый скарб.

Проверялось оружие, солдатам выдавались дополнительные запасы патронов, надевались бронежилеты. Лязг, крик, дым!

Наблюдая за всем этим столпотворением, я никак не мог уловить признаков погрузки необходимых для рыбной ловли снастей. Подойдя к комбату, спокойно взиравшему на эту суету, спросил:

– А где снасти-то? Что-то я ни сетей, ни удочек не вижу.

Комбат с удивлением посмотрел на меня:

– А мы на блесну ловить будем.

– Да где же блесны-то?

– А вот. – И комбат покачал в руке гранату Ф-1.

– Да какая же это блесна? – продолжал я допытываться.

– Вот как кинешь ее, как блеснет, так и собирай рыбку-то, – невозмутимо пояснил комбат.

Вечером оголодавшие на скудном пайке экипажи жадно поглощали приготовленную узбеком-поваром свежую речную рыбу.

– Вкуснотища! А как называется рыба?

– поинтересовался я.

– Маринка. Горная форель, – ответил комбат. – У нее, между прочим, вдоль хребта ниточка такая черная идет. Ядовитая. Если не вынуть перед приготовлением, копыта можно откинуть, – заметил он, не прекращая жевать.

Вдруг аппетит как-то сразу исчез. Вспомнились отнюдь не стерильные руки повара-солдата и его сонное лицо с потусторонним взглядом.

Подумалось, а вдруг из какой-нибудь рыбки он не вынул эту самую черную ниточку. Но бог миловал, выжили все.

А через два дня и Ми-6 прорвался к нам, улучив благоприятное окно в погодном расписании.

Венька Соколов, командир Ми-8 из Тульского полка, присланный в составе эскадрильи на усиление моздокской группировки, только что завершил боевой вылет. Зарулив машину в отведенное место на огромном аэродроме и выключив движки, он расслабленно присел у распахнутого люка на откидную сидушку. Наслаждаясь минутой покоя, он попыхивал ароматной забугорной сигаретой, меланхолично поглядывая вокруг. Вдруг Венька почувствовал на себе чей-то взгляд, довольно ощутимо давящий на оголенные войной нервы. Повернув голову по направлению, откуда шли сигналы, Венька увидел небольшого беспородного черного пса, который, склонив голову влево, внимательно за ним наблюдал.

Пес был явно из лиги свободных бродяг. Шерсть на его худых боках свалялась, на хвосте поселилось семейство репейников, чувство острого голода и перенесенных страданий прямо-таки сочилось из его грустных глаз. Веньку поразило, насколько умным было выражение этих глаз, сколько понимания окружающего мира, терпения и готовности к новым страданиям они выказывали. Присмотревшись к дворняге, Соколов нашел псину довольно симпатичной. Острая мордочка, небольшая белая манишка на груди и когда-то белые носочки на передних лапах придавали облику незнакомца некую элегантность. Веня тычком бросил сигарету. Пес глазами отследил траекторию окурка, но с места не сдвинулся. Тогда Венька принялся тихонько посвистывать, постукивая для убедительности себя ладонью по ноге. Пес прибавил внимания к объекту, шевельнул хвостом и дружелюбно «заулыбался». Венька продолжил дипломатические шаги на сближение, удивляясь осторожности животинки. Наверное, и впрямь собаке довелось много чего пережить, коли так недоверчива к людям.

Наконец пес сдвинулся с места. Беспрерывно махая мохнатым хвостом, пес осторожно, не спеша приближался к своей судьбе. При этом он внимательно наблюдал за развитием ситуации, готовый, завидя палку или какой другой опасный предмет, отпрянуть. Венька осторожно спустился по лесенке и медленно протянул руку к незнакомцу. Пес еще сильнее вжался в бетон, понимая, что сейчас наступает момент истины: на живодерню или. Но пилот мягко погладил собаку по спине, пес зажмурился от удовольствия и, если бы природа позволяла, замурлыкал бы, как кот. В знак полного доверия перевернулся на спину и показал живот, и оный также был подвергнут приятному почесыванию. Казалось, полнее счастья не бывает. Но Венька был умудренный войнами воздушный боец и знал, что в обороне главное – харч. Впрочем, и в наступлении тоже. Он что-то крикнул, и вскоре из распахнутого люка показался борттехник с бортпайком в руках. Сделав волшебные пассы, он открыл банку тушенки, выпустив наружу восхитительный аромат мясных консервов. Вот оно, настоящее собачье счастье!!! Банка опустела мгновенно. «Быстро же ты, брат, управился», – произнес сквозь смех Венька.