Авиация и космонавтика 2014 10

Первый Президент, как обычно широко шагая, оторвался от толпы сопровождающих на несколько метров. Сергей Викторович сделал несколько шагов навстречу Ельцину, представился и вместе с ним направился к "Акуле", по дороге начав вдохновенный доклад о своей машине. Для начала Михеев обратил внимание собеседника на любимую пушку – 30-мм 2А42. Вдвоем обошли носовую часть и подошли к открытой дверце кабины. Здесь Президента и Генерального настигла толпа сопровождающих. И в присутствии многочисленных свидетелей Сергей Викторович завершает фразой, что Ка-50 в воздухе продемонстрирует Герой России генерал-майор Воробьев. Ельцин задумчиво посмотрел на Генерального и неожиданно произнес: "Летчик – Герой, а конструктор – не Герой?". После паузы торжественным голосом сказал, обращаясь к Михееву: "Я вам присваиваю звание Героя России!" Пожал руку и отправился дальше. Первым ошалевшего Генерального конструктора поздравил А.М. Московский.

С.В. Михеев через 20 лет расскажет: "После этого состоялись демонстрационные полеты, во время которых Борис Воробьев действительно показал, на что способна "Черная акула-. А потом состоялся небольшой прием в шале, где Б.Н. Ельцин, подняв бокал и поблагодарив всех за организацию столь масштабной выставки, повторно во всеуслышание объявил: – Я принял решение о присвоении звания Героя России Петру Степановичу Дейнекину и Сергею Викторовичу Михееву…".

Надо сказать, что первый Президент отличался импульсивностью в принятии решений. И с окружением советовался далеко не всегда, что бы потом ни говорили про Семью, Чубайса и прочих лиц из его близкого окружения. Если бы у аппарата было время, Ельцину бы без сомнения донесли, что С.В. Михеев, как депутат Верховного Совета, в октябрьских событиях 1993 г. находился в Белом Доме. Только случайность (Сергею Викторовичу было нужно вылететь за рубеж для переговоров с потенциальными заказчиками новых машин, и Верховный Совет рекомендовал ему покинуть здание) уберегла Генерального от обстрела, возможного ареста или даже гибели.

Тем не менее, Указ Президента РФ от 22 августа 1997 г. гласил: "За выдающиеся заслуги перед государством, мужество и героизм, проявленные при создании и испытании уникальной авиационной техники, присвоить звание Героя Российской Федерации Михееву Сергею Викторовичу". Правда, Золотую Звезду вручили, как это у нас водится, спустя почти полгода…

Рассказывая об этих событиях, Генеральный неоднократно говорил, что только спустя несколько лет, он неожиданно осознал, что действительно награжден за мужество и героизм в борьбе за Идею с одним из самых сложных периодов в истории Родины. Можно добавить, в борьбе против косности, жадности, коррупции и кумовства.

Президент Российской Федерации Б.Н. Ельцин вручает С.В. Михееву Золотую Звезду Героя

Но вскоре после торжества случилась трагедия, которая оборвала жизнь не только действительно Великого летчика, но и позволила недругам нанести почти смертельный удар по "Черной акуле".

Григорий Васильевич Якеменко, руководившей камовскими специалистами в Торжке, в начале 2000-х гг. написал в статье для фирменного сборника: "В Центре боевой подготовки в Торжке, вдохновленном успехом проведенных полетов на Ка-50, в кратчайшие сроки создали специальную программу подготовки летного состава авиации сухопутных войск к выполнению демонстрационных полетов на вертолете Ка-50. В соответствии с ней все основные фигуры пилотажа разрешалось выполнять с углами тангажа и крена до 90'. Программа предусматривала выполнение петли, упоминалась и бочка, где ограничения отсутствовали, поскольку в этих фигурах углы находятся в пределах ±180'. В конце программы была предусмотрена подпись ОАО "Камов-, но с этой программой к нам не обратились – Б.А. Воробьев понимал, что в таком виде ее не подпишут, а в другом виде она была ему не нужна. Неясно, как и почему ее подписал командующий армейской авиацией В. Е. Павлов.

Полеты по демонстрационному профилю проводились до конца августа 1997 г. и были освоены так, что Воробьев выполнил этот профиль и ночью. Используя обычную логику, понять, для чего это было сделано, невозможно. Вечером 17 июня 1998 г., выполняя на Ка-50 полет в рамках программы подготовки к демонстрационным полетам, Борис Алексеевич Воробьев погиб.

В акте комиссии, расследовавшей причины катастрофы Ка-50, указано сухо: "Причиной явилось непреднамеренное попадание вертолета Ка-50 на неэксплуатационный малоисследованный режим полета при выполнении фигуры сложного пилотажа за пределами ограничений РЛЭ и за пределами ограничений для демонстрационных полетов. Следствием явилось соударение и разрушение лопастей и падение вертолета".

По официальным данным, генерал Воробьев имел значительный перерыв в полетах на Ка-50 с сентября 1997 г. до 15 мая 1998 г. Полет 17 мая стал вторым. Обстоятельства трагедии оказались тщательно задокументированы. Начало полета – в 21.55, при заходе солнца. В тот день Воробьев вылетал на Ми-24, затем отъехал на дачу и вернулся в часть ко второй летной смене. При предполетном осмотре врач отметил повышенный пульс (75) и сердечное давление (90) генерала. Бортовые регистраторы остались целы. Записи были полностью расшифрованы. Но этоникак не объяснило действия Б.С. Воробьева, приведшие к трагедии.

По словам С.В. Михеева, Борис Сергеевич Воробьев был влюблен в Ка-50.

Боевой летчик "до мозга костей", он как бы нашел в нем то, что искал в жизни: легко управляемую боевую машину. В своей решимости дойти до предела ее возможностей он был неукротим. Говорить с ним об осторожности, как вспоминали сослуживцы, было бесполезно. Летом 2001 г., став свидетелем гибели высококлассного летчика Тимура Апакидзе, я невольно вспомнил о Борисе Воробьеве. И в том и другом случае ни машины, ни летчики не были виноваты. Каждый из них повторил судьбу Валерия Чкалова. Размышляя над этим, я вспомнил информацию, которую я впервые узнал из книги Ю.А. Остапенко -Петр Дементьев: преодоление невозможного". Возможно, при подготовке этой книги кто-то из близких Петра Васильевича поделился воспоминаниями о том, как он, тогда еще главный инженер завода №1, оказался днем 15 декабря 1938 г. одним из первых на месте катастрофы самолета Валерия Чкалова и сумел услышать его последние слова: "Летчик не виноват… Летчик не виноват…-. Да, даже если летчик сделал что-то не так… Не судите, да не судимы будете. Летчик действительно не виноват в таких случаях".

Приехав в Торжок проститься с Борисом Воробьевым, С.В. Михеев услышал за своей спиной брошенную фразу: "Ну, теперь мы этот вертолет закроем". Голос говорившего был ему хорошо знаком, но он не стал оборачиваться.