Авиация и космонавтика 2014 02

Прицельного огня зенитной артиллерии также можно было особо не опасаться, потому как угловая скорость перемещения самолета, проскакивающего на предельно малой высоте столь велика, что ни один зенитный расчет попросту не успевал ничего сделать. Кстати, отец рассказывал мне, что их зампотех, желая отомстить врагу за уничтоженный бензовоз и гибель водителя, оборудовал в кузове одного из автомобилей импровизированную зенитную установку (ПТР на вертлюге) и, не смыкая глаз, поджидал «стервятников». Он не раз открывал огонь по проносящимся над головой «лаптежникам», вот только попасть ни в одного из них, ему, к сожалению, так и не удалось. О вызове истребителей прикрытия ни у кого и мыслей не возникало. Это на каких генералов надо было выходить… В конце концов, на то она и война, чтобы «юнкерсы» летали. Соответственно, на «комариные укусы» пушечных «юнкерсов» в масштабах армий, фронтов и даже дивизий никто вообще внимания не обращал, а потому и задача истребительной авиации по прекращению их деятельности не ставилась. Тем более, что у истребителей и без того забот хватало. Естественно, это позволяло немногочисленным Ju 87G летать в относительной безопасности.

А еще опытный пилот, хорошо знающий район боевых действий и расположение зенитных батарей, не сунется туда, куда не нужно. А заставить его выполнять иную задачу по требованию сухопутных войск никто не имеет права. Он же ас-охотник, к тому же, командир специального, элитного подразделения. Конечно, возможность попасть под огонь с земли оставалась всегда (что с Руделем не раз случалось, и ногу он все-таки потерял). Но все равно шансов не быть убитым у него до самого конца войны было гораздо больше, чем у экипажей обычных бомбардировщиков.

Изучая авиационную литературу, можно обратить внимание на то, что Рудель обычно смело шел в бой и атаковал именно танки, идущие в наступление, а не другие, на первый взгляд куда более легкие, но не менее важные цели, такие, к примеру, как группа бензовозов или другой техники, сосредоточенной в одном месте. Конечно, в плане геббельсовской пропаганды это являлось актом героизма, проявлением военного братства, самопожертвованием ради спасения солдат в окопах. Одним словом, сплошное рыцарство… А вот в свете представленных выше материалов сие «геройство» воспринимается уже несколько по другому. Наступающие и оторвавшиеся от зенитного и авиационного прикрытия танки не представляли для самолетов- штурмовиков ни малейшей опасности (не то, что колонна с топливом и боеприпасами, обычно имеющая хоть какое-то зенитное вооружение).

Ju 87G-2 Ганса Руделя, StG2,1944–1945 гг.

А уж как здорово выглядели налеты штурмовиков со стороны, когда увешанные дополнительными баками «тридцатьчетверки» после удачной атаки начинали чадить горящей соляркой (…или дымовой шашкой?). Вот только пожар навесного бака обычно не причинял танку никакого вреда. Зато сколько было победных реляций.

То, что это не является досужим предположением автора, подтверждается одним весьма любопытным документом, с которым меня познакомил Олег Растренин, автор предыдущей статьи (в полном объеме этот материал, надеюсь, еще будет опубликован при подготовке последующих материалов на эту тему). Речь идет о введенных в действие в июне 1944 г. Правилах подтверждения уничтожения бронетехники экипажами самолетов, на основе которых командование люфтваффе должно было оценивать успехи своих летчиков в борьбе с советскими танками.

В этом документе четко оговаривалось, что впредь бронетехника будет считаться уничтоженной, «…если она так разрушена пожаром или взрывом, что более не способна к движению и ведению боя». При этом дым или кратковременный пожар в расчет приниматься не будут, «так как могут быть вызваны горением запаса топлива, находящегося на броне». Интересно, а сколько таких «сожженных» танков числится на боевом счету Руделя, к примеру, за первую половину 1944 г.? Или за весь 1943 г.? И выполнялась ли эта рекомендация в дальнейшем? Боюсь, этого мы так никогда и не узнаем.

Ju 87G-1,1943 г.

Рудель делится своим опытом атаки танков, 1943 г.

Ju 87G-2 — трофей Красной Армии в Парке им. Горького

Кстати, сам факт введения «Правил» косвенно подтверждает тот факт, что германское командование было прекрасно осведомлено о том, что количество «уничтоженных» танков явно не соответствовало действительности (тут так и хочется еще раз обратить внимание читателей на результаты подсчета подбитых авиацией танков из состава 1 — й танковой армии в ходе Курской битвы, приведенной в предыдущей статье).

И, наконец, еще одно замечание, самым непосредственным образом касающееся числа подбитых танков как самим Руделем, так и другими экипажами.

Согласно все тем же вышеуказанным Правилам «…формальное подтверждение уничтожения экипажем бронеединицы должно быть поставлено …на второе место по сравнению с осознанием того, что экипаж… принял решающее участие в наземном бою». Другими словами, главное — не танки жечь, а поддерживать боевой дух отступающей германской пехоты любыми способами. Фактически это означало не только разрешение завышать результаты боевых вылетов, но и прямо поощряло приписки! Ну как тут, из лучших побуждений, не доложить о еще нескольких танках, уничтоженных в ходе боевого вылета? То-то все вздохнут с облегчением… Таким образом, если до середины 1944 г. на приписки просто закрывали глаза, то после этого, можно сказать, вообще был дан зеленый свет безудержному росту воздушных побед.

Но и это далеко не все.

До недавнего времени при оценке боевой деятельности летчиков люфтваффе исследователи практически не уделяли внимание такому распространенному в германской армии явлению, как употребление «стимулирующих» препаратов. Однако имеются сведения о том, что в годы Второй мировой войны германская армия буквально сидела на «энергетиках», а в сумках санитаров всегда имелись таблетки так называемого перветина (в нашей стране известен как метамфетамин) — наркотического вещества, оказывающего, как тогда считалось, благотворное воздействие на психику солдат в экстремальных условиях, придающего силы и поднимающего боевой дух. Известно, что за годы войны в вермахт поступило около двухсот миллионов таких таблеток. Эти таблетки, прежде всего, входили в рацион летчиков и танкистов. Мало того, в ходе боевых действий немцами использовались «стимуляторы» и на основе кокаина.