Авиация и космонавтика 1995 09

В это время прибыл еще один Корабль. Приказом по Эскадре был сформирован экипаж «Илья Муромец-10» под командованием поручика Констенчика, помощником был назначен поручик Янковиус, арт. офицер поручик Шнеур и пулеметчик вольноопределяющийся Касаткин, он же механик. Таким образом, в эскадре стало восемь боевых Кораблей + два учебных. Поручик Констенчик начал тренировку в начале мая. Нужно было освоить новый Корабль с новыми моторами, а главное, слетаться экипажу. В это время на Корабль был назначен старшим мотористом Марсель Пля (полуфранцуз, полунегр), его прислал кто-то из высокопоставленных лиц, у которого он служил шофером. Он быстро окончил курс моторного класса, показал хорошую успеваемость, изучив две системы моторов «Сальмсон» и «Сенбим», хорошо стрелял из корабельного оружия, и отличался особой исполнительностью.

В начале апреля два корабля — «Киевский» и «Илья Муромец» 3-й производили замечательные боевые полеты, так, например: шестого апреля Башко бомбардировал станцию Млава. Заметив скопление поездов и большое количество повозок и людей у разгрузочной платформы решил их бомбить. У него с собой было одиннадцать бомб по одному пуду и шесть бомб по двадцать пять фунтов. Все бомбы капитан Наумов сбросил за четыре захода, хорошие попадания были засняты. Сразу же после взрывов первых бомб было замечено, как на станции началась паника, люди бежали в разные стороны. Засняв последние взрывы, Наумов повернул обратно. На следующий день Башко бомбил станцию Сольдау и, пользуясь полной безнаказанностью, он сделал шесть кругов-заходов и сбросил пять двухпудовых бомб и двенадцать по пять фунтов. Поезда и станция окутались черным дымом. Через два часа эту же станцию бомбил «Илья Муромец-3» под командой штабс-капитана Бродовича, и станция фактически была превращена в груды мусора. Бродовичу был назначен новый арт. офицер поручик Гагуа, который быстро освоил прицел для бомбометания и добился очень метких попаданий, что было подтверждено фотоснимками.

Ранее было указано, что некоторые «специалисты» пугали наш летный состав тем, что размеры «Муромцев» настолько велики, что Корабль будет сбит при первом же появлении над противником. Памятуя это, командиры Кораблей старались набирать высоту более 3000 метров, но не встречая противодействия противника и добиваясь лучшей видимости сооружений противника, стали летать на высоте 2200–2400 метров. Это было возможно до тех пор, пока немцы не организовали противовоздушную оборону.

11 апреля опять вылетели два Корабля. На этот раз решили бомбить станцию Нейденбург, где ожидали встретить поезда. Башко нагрузил одну пятипудовую бомбу и одиннадцать пудовых бомб, Бродович — пять двухпудовых и десять пудовых. Оба Корабля кружились над станцией, пока не сбросили весь запас бомб, и благополучно вернулись в Яблонну.

На следующий день немцы пытались отомстить «Муромцам», и над аэродромом появилось шесть немецких аэропланов. Они сбросили двадцать мелких осколочных бомб. В результате был поврежден один Корабль — ремонтирующийся старый поручика Алехновича, осколком одной бомбы был пробит радиатор на первом Корабле, и одна бомба попала в сарай с пустыми бочками. В крыше сарая была пробита небольшая дыра, а внутри пять или шесть железных бочек пробиты. Эта пробоина была заснята. На следующий день после этого налета весь состав Эскадры, не связанный с полетами, вооружившись лопатами и кирками, копал траншеи вблизи палаток. В общем реванш оказался слабоват.

Один почтенный генерал, узнав о налете немецких аэропланов на наш аэродром в Яблонне и слыхавший о подвигах капитана Горшкова, сказал ему: «Вот, капитан! Если Вы хотите заработать георгиевский Крест, то он будет лежать на немецком аэродроме в местечке Санники. Если Вы туда с летаете и поднимете этот крест то он будет Ваш!» Горшков ухмыльнулся и сказал: «Если Вы, Ваше Превосходительство, лично положите его туда, то я согласен».

14 апреля лейтенант Лавров и поручик Панкратьев бомбардировали аэродром в Санниках фугасными и осколочными бомбами. Судя по дыму и пыли, поднявшимся на аэродроме, можно предположить, что там мало что могло уцелеть. После этого «воздействия» немцы над Яблонной не появлялись.

К началу мая стали поступать тревожные сведения с Галицин с кого направления. Не хватало снарядов у артиллеристов, они возили пустые зарядные ящики, а в пехоте не хватало винтовок. Из Ставки пришло приказание отправить во Львов сколько возможно боевых Кораблей. Начальник Эскадры приказал срочно перелететь во Львов Воздушным Кораблям «Киевскому», под командой штабс-капитана Башко и 3-му — штабс- капитана Бродовича.

Этим приказом было положено начало организации 1-го Боевого Отряда.

К 20 мая выяснилось, что дела на фронте плохи, Варшаву отстоять не удастся, и эскадра накануне эвакуации. Тяжелое имущество, запасные палатки и прочее уже начинают подготавливать к погрузке. Немцы повели наступление по всему фронту. Оставшиеся «Муромцы» ежедневно вылетали бомбить ближайшие станции и скопления войск, но Кораблей было слишком мало, чтобы оказать основательную помощь своим войскам. Начальник штаба Новогеоргиевской крепости генерал- майор Елчанинов доносил в Ставку: «Если бы было еще пять таких Эскадр «Муромцев», то вряд ли германские войска могли бы вести наступление. «Муромцы» Эскадры действуют доблестно, но их, к сожалению, очень мало, чтобы повлиять на развитие операции». Фактически это был голос «вопиющего в пустыне», и никого не тронуло катастрофическое положение Новогеоргиевска. По распоряжению из Ставки план эвакуации был утвержден и приступили к его выполнению. Эскадра должна была перебазироваться в Белосток.

К 20 мая в Яблонне остались только Корабли, бензин для них, большое количество мелких осколочных бомб, которые следовало бросить на немецкие войска, а прочее имущество было погружено в поданые эшелоны и отправлено в Белосток.

В это время я был командирован в Варшаву для приобретения станков и инструмента из мастерских и учреждений, эвакуируемых из Варшавы. Для выполнения этого приказания мне были даны три грузовика.

Подвезя последние остатки имущества к полустанку и забрав четырех мотористов, я выехал в Варшаву. Там мне сказали, что бои ведутся на подступах к фортам Новогеоргиевска.

В течение трех дней мне удалось получить: два токарных станка, сверлильный, фрезерный с набором шарошек, целую инструментальную железнодорожной мастерской и, самое главное, компрессор для сжатого воздуха с давлением более 200 атмосфер. В Эскадре такой компрессор был необходим, так как запуск моторов производился сжатым воздухом, подаваемым в баллонах. Мы получали баллоны с накаченным воздухом из Селеэей, что было очень неудобно, так как использованные баллоны мы должны были отправлять обратно, там накачивать до 150 атмосфер и привозить в Эскадру. Теперь же, когда установим компрессор, мы можем получать сжатый воздух на месте.