Йоже Пирьевец - Тито и товарищи

Несмотря на враждебные отношения между албанским и славянским населением в Косово и западной Македонии, в самой Албании КПЮ удалось наладить тесные контакты с коммунистами. Уже в 1941 г. ЦК послал туда инструктора Миладина Поповича с задачей организовать движение сопротивления. Позже к нему присоединился еще Душан Мугоша, и они вместе по заданию Коминтерна сформировали из разрозненных коммунистических групп единую партию. 1 марта 1943 г. в деревушке Лабинот была созвана Всеалбанская конференция коммунистов, на которой генеральным секретарем КПА избрали Энвера Ходжу и создали народную армию по югославскому образцу, которая присоединилась к уже существовавшему национальному фронту Балли Комбетар (Balli Kombbtar). Однако к концу 1943 г. сотрудничество баллистов и коммунистов прервалось по требованию югославов, опасавшихся, как бы вторые не заразились великоалбанским национализмом. В отношениях между КПЮ и КПА, естественно, невозможно было избежать вопроса о Косово: правда, из-за осторожности, проявленной Тито по отношению к сербам, его едва затронули и решили, что проведут обсуждение границ и права албанского народа на самоопределение лишь после поражения оккупанта [655] Velebit V. Svjedok. S. 101. .

Неутомимый Темпо не оставил без внимания и Коммунистическую партию Греции, которая и сама организовала партизанские отряды и с успехом отправила их на борьбу с национал-фашистскими силами. ЭЛАС, народноосвободительная армия Греции, имела мощные базы в Румелии, Фессалии, Эпире и эгейской Македонии, хотя ей, как и югославским партизанам, пришлось иметь дело с конкурирующей военной организацией буржуазного направления. Несмотря на то что ЭЛАС находилась в руках коммунистов, они не сумели придать размах греческому сопротивлению, как это удалось сделать их югославским товарищам. Греческие коммунисты не боролись за власть, – с возмущением пишет в своих воспоминаниях Темпо, – они хотели только изгнать оккупанта и после победы дать возможность народу принять свободное решение о своем политическом будущем. Чтобы исправить эту ошибку, Темпо предложил грекам и албанцам вместе с югославами сформировать Балканское верховное командование, которое координировало бы борьбу на всей территории Балкан. Поскольку контакты между Македонией и Верховным штабом имели эпизодическкий характер и до конца октября 1943 г. радиосвязи не было, Тито долго не получал сведений о том, что происходит на юге. Первые сообщения о деятельности Темпо дошли до него только в середине сентября 1943 г. Тогда он узнал, что были созданы ЦК КП Македонии и Главный штаб, партия исключила из своих рядов сектантов и болгарофилов, а в партизанских отрядах состоят 400–500 бойцов. Темпо в своих донесениях писал и о положении в Косово – что албанцы враждебно относятся к сербам и находятся под влиянием националистов: из 200 партизан (сколько их было в регионе) только 80 являлись албанцами по национальности. Идею создания Балканского верховного командования Тито воспринял негативно, убежденный, что ни британцы, ни русские не одобрили бы такого «маленького Интернационала». Из документов неясно, советовался ли Тито с Москвой перед принятием этого решения, но более чем очевидно, что его приказ Темпо отказаться от этой затеи полностью соответствовал сталинской политической линии [656] Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 49. .

Расширяя сферу своего влияния на юг, Тито осознавал, что не сможет говорить от имени Югославии, пока не закрепится в Сербии, которая всё еще находилась в тисках подразделений Недича и немцев, с которыми сотрудничали отряды Михайловича и Льотича, так называемая Синяя гвардия. (Из 150 тыс. партизан, а столько их было в конце 1943 г., в восточной половине Югославии насчитывалось едва ли 2 тыс., да и те находились в положении загнанных зверей.) [657] Bilandžič D. Povijest izbliza. S. 38; Bajt A. Bermanov dosje. S. 429; Velebit V. Svjedok. S. 294; Ivanji I. Titov prevajalec. Ljubljana: Karantanija, 2007. S. 188. В октябре 1943 г. он полагал, что настал момент для переноса центра операций на другой берег Дрины, но отказался от этой идеи из-за мощного наступления немцев, попытавшихся осенью занять все территории, ранее находившиеся под итальянской оккупацией. Почти три месяца в Словении, Истрии, Горски-Котаре, Далмации и Герцеговине шли жестокие бои между партизанскими и немецкими отрядами за контроль над побережьем и внутренними транспортными связями. В Словении немцы могли рассчитывать на поддержку «домобранцев», а в Черногории и других регионах с помощью четников и албанцев они организовали широкомасштабную операцию, чтобы отрезать партизанам путь в Сербию, этот «важнейший оплот для защиты Балкан», как написал в одном из приказов сам Гитлер [658] Broz Tito J. Zbrana dela. Vol. 17. S. 11. .

Несмотря на ожесточенные бои, Тито и его соратники не отказались о намерения созвать в Яйце, древней столице боснийских королей, вторую сессию АВНОЮ. Подготовку ее поручили Карделю, Кидричу и Моше Пияде. Как и год назад, решения, которые должно было принять АВНОЮ 29–30 ноября, заранее утвердило Политбюро. В конце октября оно решило объявить Национальный комитет освобождения Югославии (НКОЮ) временной исполнительной властью, лишить эмигрантское правительство всех полномочий, провозгласить объединение югославских народов в шесть федеративных единиц и запретить королю возвращение на родину до тех пор, пока народ не выскажется в пользу монархии или республики. При подготовке этих решений, в которых уже были намечены контуры будущей социалистической Югославии, руководителей партии, конечно, не мог не волновать вопрос о том, как отреагирует на них Советский Союз, ведь было очевидно, что он всё больше проявляет недовольство слишком самостоятельной политикой КПЮ. В середине сентября 1943 г. в Верховный штаб прибыл болгарский коммунист Штерью Атанасов, первый человек из Москвы за последние два года, с которым Тито смог побеседовать. Помимо прочего, он сообщил ему, что в советской столице готовится конференция министров иностранных дел трех великих держав. Опасаясь, что Молотов, Иден и Халл примут решения, не соответствующие его планам, Вальтер 2 октября послал Димитрову телеграмму, в которой четко высказал, что королю Петру и его предательскому правительству не позволят вернуться на родину. Намек Маклина, что британцы не будут строить больших планов относительно короля и правительства в эмиграции, еще больше укрепил его уверенность [659] Broz TitoJ. Zbrana dela. Vol. 17. S. 6, 7; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 30. . Более того, уже через десять дней он предложил советским властям свою кандидатуру в качестве нового руководителя Югославии, но сделал это очень осторожно. Он попытался прозондировать их мнение телеграммой, в которой сообщил, что «в Словении, Хорватии и в АВНОЮ высказывается предложение, чтобы на следующем его заседании я, оставаясь командующим армией, был избран председателем Национального комитета». И скромно добавил, что не согласен с этим. «Прошу вашей поддержки для того, чтобы убедить хотя бы соратников. За границей это, на мой взгляд, было бы плохо воспринято» [660] Broz TitoJ. Zbrana dela. Vol. 17. S. 167; Simič P., Despot Z. Tito. Strogo poverljivo. S. 118, 119. . Конечно, он сразу получил от Димитрова «поддержку»: его оповестили, что его назначение было бы «нецелесообразным», что, видимо, подействовало на Тито как холодный душ [661] Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 167; Swain G. R. Tito. A Biography. P. 67. .