Йоже Пирьевец - Тито и товарищи

Как стало возможным, что «цветущий сад человечества», как Тито называл Советский Союз после нападения на него Гитлера, за несколько лет превратился в глазах югославских вождей в гегемонистское государство, ничуть не лучшее, чем империалистические державы? Причина этого резкого поворота кроется прежде всего в том, что югославским коммунистам удалось организовать единственное в Европе движение сопротивления, которое создало армию, способную оказывать эффективное противодействие вермахту и его пособникам-квислингам. Мы не имеем в виду, что без помощи Красной армии ЮА освободила бы Сербию так молниеносно, как это произошло в октябре 1944 г. Мы лишь хотим подчеркнуть, что в Югославии во время войны и после нее сформировалась власть, которая не была полностью зависима от Советского Союза, а это означает, что ее представители могли ожидать от Сталина иного отношения, нежели их коллеги в странах «народной демократии». Те были обязаны своим положением только ему и, конечно, присутствию советских войск на своей территории. Упомянутое обстоятельство в любом случае давало Тито возможность использовать больше пространства для маневров как во внутренней, так и во внешней политике. Он вовсе не хотел конкурировать или даже враждовать со Сталиным. Но он не был готов удовольствоваться ролью его вассала. По словам заместителя председателя польского правительства Якуба Бермана, Тито выступил «главным образом как сатрап националистически настроенного народа, вместо того чтобы стать безымянным московским князем». И это сыграло роковую роль. Ведь в мире Сталина не находилось места для свободных людей, даже если они по-прежнему были ему преданы [1014] NARA. 860H.00/7-1248; 800.00B CI/7-848; Pirjevec J. Tito, Stalin in Zahod. S. 146. .

Советский резидент в Белграде, Савелий Владимирович Буртаков, сообщал в Москву, в НКВД, об «Орле», как в шифровках именовали Тито: «Помимо положительных качеств – популярности, приятной внешности, красноречия, остроумия и твердой воли, ОРЕЛ обладает и следующими негативными чертами: стремление к власти, недостаток смирения, надменность и неискренность. Он считает себя абсолютным авторитетом, любит полную покорность, ему не нравятся обмен мнениями и критика его приказов; он раздражителен, имеет вспыльчивый характер и острый язык, любит производить впечатление». Также Буртаков считал, что нельзя полностью доверять отношениям Тито с Лондоном, «хотя на вид он выказывает мнимую враждебность к союзникам, особенно к британцам» [1015] Andrew C., Mitrokhin V. The Sword and the Shield. P. 356. .

Тито и Ранкович, со своей стороны, были недовольны Буртаковым, поскольку тот бесстыдно присваивал себе драгоценные камни и другие сокровища из богатых белградских домов. Уже в конце года его в качестве главного советника при ОЗНА сменил А. В. Тишков, известный югославам под фамилией «Тимофеев». Но и с ним отношения вскоре стали напряженными, а высокомерное поведение его агентов, действовавших по всей Югославии, подвергалось критике: говорили, что они слишком властно вмешиваются во внутренние дела Югославии. Еще большее раздражение вызвала их попытка завербовать югославских сотрудников, причем в первую очередь Тито обеспокоил случай с Душицей Петрович, которая была одной из его шифровальщиц. Один советский шпион уже в 1945 г. попытался ее соблазнить и завербовать. Когда Ранкович известил об этом Тито, тот решительно ответил: «Мы не потерпим шпионской сети! Нужно сразу сказать им об этом» [1016] Ibid; Dedjer V. Novi prilozi. Vol. I. S. 407, 408; Kranjc M.F. Zarote in atentati na Tita. S. 270. .

Еще более серьезные разногласия проявились во второй половине 1946 г., когда в Греции вспыхнула гражданская война между афинским правительством и коммунистическими отрядами генерала Маркоса, которые Тито поддержал, убежденный, что это его большевистский долг. Сталин придерживался другого мнения, ведь уже в октябре 1944 г. он договорился с Черчиллем о разделе сфер влияния на Балканах и оставил Грецию британцам. После войны Сталин был уверен в том, что вооруженный конфликт с капиталистическими союзниками неизбежен, и не скрывал этого в разговорах с югославами [1017] Dedjer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 326–328; Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 304. . Но он был реалистом и осознавал, насколько слаб был в тот момент Советский Союз (кроме того, у него еще не было атомной бомбы). Поэтому для него было важно временно сохранять с Западом более-менее сносные отношения, и он не хотел нарушать московское соглашение. Тито мыслил по-другому, он лелеял амбициозную мечту превратить Югославию в центр революционного движения для всей средиземноморской Европы, в том числе для Греции и Италии, которые согласно договорам входили в сферу западного влияния, и даже для Испании [1018] Klinger W Tito (1892–1980): un’intervista con Geoffrey Swain // Quaderni. 2010. XXI. S. 386–389; Nikoliš G. Zapisi pod pritiskom. Beograd: Književne novine, 1988. S. 224, 236. . При этом его не слишком волновало общественное мнение американцев и британцев, которые на Парижской мирной конференции возражали против югославских территориальных требований к Италии, он даже хотел бросить ему вызов. Напряженность возросла настолько, что в Вашингтоне в следующие месяцы всерьез размышляли о возможности вооруженного конфликта с Югославией. То, что Югославия вопреки запрету ООН тайно поддерживала

греческих коммунистов против афинского правительства и тем самым разжигала гражданскую войну, лишь укрепляло убежденность администрации Трумэна в том, что Тито – это рука Сталина на Балканах. По ее инициативе Организация Объединенных Наций в начале декабря 1946 г. сформировала особую комиссию, которая должна была установить, действительно ли соседние государства, в первую очередь Югославия, поддерживают греческих повстанцев, как утверждало греческое правительство. Поскольку британцы, отряды которых до тех пор его защищали, из-за проблем в Палестине и Индии и из финансовых соображений отказались от выполнения этой задачи, президент Трумэн в марте заявил, что США возьмут это бремя на себя и встанут на защиту законных правительств, которые находятся под угрозой со стороны вооруженных меньшинств или внешнего давления [1019] RidleyJ. Tito. A Biography. P. 280; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 103. . «Доктрина Трумэна» стала краеугольным камнем американской внешней политики, основывающейся на тезисе о том, что необходимо всеми силами воспрепятствовать распространению коммунистического влияния за границы советского блока. Из-за опасений, что Сталин окажет давление на Турцию, в следующие месяцы американские вооруженные силы существенно укрепили свои позиции в бассейне Эгейского моря, что побудило югославских руководителей возобновить переговоры с болгарскими вождями о создании федерации, которые, по инициативе Сталина и Димитрова, начались еще в октябре 1943 г. перед II сессией АВНОЮ [1020] BanacI. Sa Staljinom protiv Tita. S. 48; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. I. S. 449; Dimitrov G. Diario. S. 708, 711, 722, 723, 734, 735, 753, 771, 781, 782, 784, 789; Petranovic B. Tito i Stalin. S. 150. .