Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Загадочная шкатулка герцога де Блакаса

(22) “Osculatus fuit recipientem in ore et postea in fine spinae dorsi”. (Doc. in., t. II, p. 297).

(23) “Despiciendo Dominum Jhesum Christum qui passus fuit in ea”.

(24) “Apud Castellionem super Seccanam lingonensis diocesis”. (Doc. in., 1.1, p. 317).

В Шатийоне существовало командорство, строения которого еще виднеются недалеко от проспекта Шарма (de la Charme). Эти строения принадлежали Мальтийскому ордену после упразднения Ордена Храма, находясь напротив Дижонских ворот, ныне разрушенных; местоположение строений частично вклинивалось в прекрасное земельное владение господина де Фрамери (М. de Framery). — Тамплиерам также принадлежала в Шатийоне церковь Святого Теобальда (Saint-Thibaut) в нескольких шагах от мельницы на Сене при въезде на дорогу к Монба-ру (Montbard).

Часть прибыли от госпиталя Святого Германа (Saint-Germain), одного из самых древних шатийонских учреждений, отдельные следы которого можно еще заметить у церкви Святого Николая, принадлежало великому приору Шампани по дарованию епископа Лангра, сделанному тамплиерам в 1145 году и одобренному папой Урбаном II в 1180 году. Отсюда виден дом Храма в Шатийоне, относившийся к великому приорству Шампани, (см. Courtepee, 2 edit., t. IV, р. 186).

(25) “Praeceptorem dicti loci”. Это было подкомандорство или прецептория простых домов, зависящих от командорств.

(26) Это был, несомненно, миссал, как и в случае принятия Готье де Бюра, о чем я уже говорил.

(27) Sed dictus receptor praecepit et quod oscularetur eum magis infra.

(28) Doc. in., 1.1, p. 632, et t. II, p. 368.

(29) Главный дом или командорство тамплиеров в Дижоне, говорят дижонские предания, располагался в предместье Сен-Пьер (Saint-Pierre) на юг от церкви Святого Петра: оно находилась на том месте, где видны сейчас врата Святого Петра напротив бьющего ключа воды. Местоположение Тампля было между этой церковью и башней Фондуар (Fondoire) или Фондор (Fondeur), то есть бастионом, над которым проходит по земляному валу, улица Шеньо (Chaignot). Итак, чтобы построить бульвар так, как он существует до сих пор, губернатор Луи де ла Тремуаль (Louis de la Tremoille) снес Тампль в 1513 году и, чтобы возместить убытки рыцарям Святого Иоанна Ирусалимского, которым после угасания тамплиеров принадлежали эти строения, Франциск I возвел из материалов, остававшихся от Тампля, церковь Магдалины или командорство Мальты. Виден еще верх этого здания со стрельчатым окном, украшенным мальтийским крестом, на углу улиц Магдалины и Школы права (прежняя улица Портель) напротив жилища привратников.

Независимо от этого главного дома тамплиеры владели другими домами в самом Дижоне, среди которых дом, называемый Мейкс дю Тампль (Meix du Temple) или маленький Тампль Дижона, располагавшийся рядом с башней, именовавшейся Часовня Шатра (тюрьмы) Святого Бенигна (Saint-Benigne), потому что, говорят, в ней был заключен Святой Бенигн (+ 200 н. э.), апостол Дижонский, и где, как повествует аббат Фио (Fiot), он отдал свою жизнь за Иисуса Христа. Признаки этой башни можно увидеть в доме по улице Школы права на очень небольшом расстоянии от командорства Магдалины, о котором я рассказал

Главное командорство, маленький Тампль и другие постройки относились к великому приорству Шампани (Courtepee, 2 edition, t. II, р. 117). Согласно тому же автору монахи Храма имели с 1260 года один дом на улице де ла Порт или башни Фондуар или Фондор, улица, носившая в XIV веке имя де Крэ (des Crais), которая называется сегодня улицей Святой Анны (Id., t. I, р. 428). Что касается командорства в предместье Сен-Пьер, то оно было (исходя из Courtepee, t. II. р. 177) реально основано в пользу ордена Святого Иоанна Иерусалимского к 1190 году герцогом Гуго III (Hugues III), в награду за службу, оказанную ему монахами ордена в Святой Земле.

Это должно внушать определенное недоверие к Куртепэ в интересующем нас вопросе: видно, что данный автор смешивает ворота Фондуар, находившиеся в конце улицы Шеньо, с воротами Нанксион (Nanxion), располагавшимися на краю улицы Мезон-Руж (Maison-Rouge) (см. старые карты Дижона) и дает в одном и том же взятом месте два дома тамплиеров вместо одного.

Вот более четкие доказательства:

“Поскольку аббатство Святого Стефана, — пишет аббат Фио (История церкви аббатства Святого Стефана — Histoire de l’eglise abbatiale de Saint-Etienne, p. 126), — создавало препятствие зданию, которое рыцари Храма, вульгарно называемые тамплиерами, хотели соорудить в их дижонском доме, размещавшемся в приходе Святого Петра, то об этом препятствии было доложено в Рим, и папа Александр III в 1168 году принял решение в пользу Ордена Храма: “Eisdem fratribus Oratorium et cimeterium in praescripto loco adjudicavimus” (Id, ib., p. 405. Доказательства).

Дом тамплиеров и зависящие от него строения были вклинены между контрфорсами (les directs) базилики Святого Стефана и владениями Святого Бенигна: так назывались монастырь или cemeterium (кладбище) Святого Бенигна. Это имение тамплиеров занимало большое пространство между стенами каструма и сельского предместья Дижона. Оно должно было располагаться в виде обширного треугольника между улицами Сен-Пьер, Мельниц (des Moulins) и Бордо-Марго (Bordot-Margot), продолжавшегося, естественно, вне стен от улицы Шеньо. Следовательно, оно занимало все направление нынешнего земляного вала между улицами Сен-Пьер и бастиона напротив улицы Шеньо.

Тамплиеры обладали некоторыми постройками в окрестностях Дижона. В Фовернее им принадлежал дом или часовня со всеми подсобными помещениями. Они имели также дом в Талане (Talant), доказательство существования которого приведено господином Гарнье (Garnier) в своих превосходных воспоминаниях о Талане. Этот последний дом упирался в стену крепостного ограждения напротив сада современного курорта.

(30) “Et obtulit se veile fieri servum esclavum ordinis”. Doc. in., t. I, p. 632.

(31) Село в двух километрах от Дижона.

(32) “Dictus recipiens osculatus fuit ipsum in fine spinae dorsi, in umbilico et in ore” (Doc. in., t. II, p. 368). Представляется, что посвятитель имел выбор: либо принимать поцелуи, либо самому целовать. В принятии Родольфа де Гранвилье (Rodolphe de Grandvilliers) посвятитель сам берет на себя эту заботу: “Item dixit quod recepiens fecit cum spoliari usque ad camisiam, et osculatus fuit ipsum receptum in fine spinae dorsi, in umbilico, et demum in ore”. (Doc. in., t. II, p. 354).

(33) Представляется, что кощунства ослабевали по мере удаления от великого центра резиденции ордена, которой являлся парижский Тампль, где великий магистр держал свой двор. Можно сказать и так: поскольку последний обладал достоинством владетельного князя, то великие сановники Франции домогались чести иметь столь же блестящий титул. Различные кощунства, которые ставятся в вину братьям, тщательно соблюдались в Тампле Парижа, а также в командорствах и домах, относящихся к его ведению, и в них все совершалось согласно требованию: трижды отречься от Христа, трижды плюнуть на крест, исполнить три поцелуя (in ore, in umbilico, et in spinae dorsi) (в губы, в пупок и в копчик — В. Т. — Г.), послушаться совета об отвратительных отношениях и пр. Все эти чудовищные практики имели место без послаблений. В провинциях и вдалеке от источника порока или правила, наоборот, определенные похвальные слабости и определенные счастливые уступки спешили умерить нечестивый аспект вещей: так, в диоцезе Труа посвятитель, действительно, появлялся совсем голым; но професс целовал его только в плечо (Doc. in., t. I, p. 254). В диоцезе Э (d’Aix) посвятитель допускал то, чтобы професс аллегорически изображал срамной поцелуй (id., ib., p. 425). Чаще всего здесь гротеск смешивается с гнусностью: когда Пьер д’Арбле из парижского диоцеза, но проходивший посвящение в провинции, отказался целовать in umbilico, то посвятитель ему сказал: “Ergo osculeris me in ano”. “Боже мой, нет”, - живо поправился професс, поспешив исполнить поцелуй in umbilico (Doc. in., t. I, p. 497). Более или менее похожая сцена имела место в диоцезе Сэнт (id., t II, p. 24). Когда Эудес де Бюр (Eudes de Bure) заявил, что не отречется вовсе от Иисуса Христа, то один из присутствующих ему ответил, что он мог бы тем более не колебаться, ибо в их стране отрекались от Бога сотню раз за одну блоху. Только эта грубая и постыдная шутка и привела к отречению, но посвящаемый его произнес лишь устами, принявшись рыдать столь горько, что брат Вильгельм де Люр (Guillaume de Lurs) сказал другим свидетелям “Оставьте его; иначе, его сделаете сумасшедшим”. И его на самом деле оставили в покое, отказавшись его заставлять плевать на крест, импровизированный ими из двух палок: “super quandam crucem ligneam factam de duobus baculis” (Doc. in., t. II, p. 110).