Абдурахман Авторханов - От Андропова к Горбачёву

До тех пор, пока советская армия пользуется правом вето в вопросах вооружения и разоружения — не быть контролируемому разоружению. Путь к этому лежит через «разоружение» советских милитаристов, то есть через чистку аппарата министерства обороны и Генштаба от вояк, чрезмерно усердствующих во вред благополучию народов СССР, делу мира и нормальных отношений между СССР и США. Андропов это знал точно.

Во внутрипартийной политике Андропов хотел обновления и омоложения кадров партийного и государственного аппарата. «Кадровая политика» Брежнева, сформулированная партаппаратом как «бережное отношение к кадрам», сводилась к тому, что руководящие «выборные» функционеры партии и государства оставлялись на своих постах пожизненно, не зная не только «выборов», но и пенсионного возраста. Для этого свою карьеру генсека Брежнев начал с того, что отменил введенный Хрущевым на XXII съезде в устав партии параграф об обязательном и систематическом обновлении выборных органов в процентных нормах от первичных партийных организаций до Политбюро включительно. Отсюда партийный и государственный аппарат стал дряхлым, неподвижным, безынициативным — чем выше, тем больше. Отсюда же чисто брежневский феномен, невозможный при Сталине и Хрущеве: тотальная коррупция чиновников на всех уровнях иерархии вплоть до московских министерств, даже до окружения Политбюро. «Присвоение социалистической собственности» чиновниками, «расхищение социалистической собственности» обывателями, повсеместные взятки должностным лицам за услуги, более того — продажа и купля самих должностей в снабженческих учреждениях, — обычные явления «советского образа жизни». Самое страшное: такая практика никого не возмущает, да и происходит все это по негласному принципу «круговой поруки» и взаимного покрывательства.

«Ностальгия» по Сталину в иных кругах советского общества, собственно, и объясняется как своеобразный протест против этой вакханалии всеобщего разгула и разложения советского господствующего класса. Из всех внутренних проблем, которые достались Андропову от его предшественника, вот эта проблема, коррупция, являлась, на мой взгляд, самой тяжелой и почти неразрешимой (ведь ее глубокая причина не в характере советского обывателя или даже советского чиновника, а в самой советской системе). В последние годы Азербайджан во главе с Алиевым был как бы вроде «опытного поля» КГБ по чистке партийного, государственного и хозяйственного аппарата от коррупционных элементов. Андропов хотел распространить азербайджанский опыт Алиева на всю страну и начать его с чистки партийного аппарата, который всюду покрывает преступников с партбилетами.

У нового генсека была и другая, но уже более важная причина начать чистку именно с партаппарата. Вожди партократии давно усвоили ту политическую аксиому, что преданными и надежными кадрами при данной системе являются только те кадры, которые своим выдвижением и карьерой обязаны не предыдущему, а данному вождю. Куда легче захватить власть умирающего вождя при помощи «боевого отряда партии», чем удержать ее против сопротивления и саботажа партаппарат-ной иерархии. Нынешняя «Великая чистка» Горбачева как раз и доказывает, как он глубоко воспринял эту аксиому, не побоявшись начать ее прямо с Политбюро.

Через десять дней после смерти Брежнева, на ноябрьском пленуме ЦК КПСС, Андропов подверг уничтожающей критике хозяйственную политику своего предшественника. Он заявил: «Хотелось бы со всей силой привлечь ваше внимание к тому факту, что по ряду важнейших показателей плановые задания за первые два года пятилетки оказались невыполненными… Главный показатель эффективности экономики — производительность труда — растет темпами, которые не могут нас удовлетворить. Остается проблема несопряженности в развитии сырьевых и перерабатывающих отраслей… Планы по-прежнему выполняются ценой больших затрат и производственных издержек… Все еще действует сила инерции, привычка к старому…» Констатировав такое неотрадное положение в экономике, новый генсек сам поставил вопрос о необходимости изменения экономического механизма. Он сказал: «В последнее время немало говорят о том, что надо расширять самостоятельность объединений и предприятий, колхозов и совхозов. Думается, что настала пора, чтобы подойти к решению этого вопроса…» Но как к нему подойти, как реорганизовать экономическую систему, чтобы она стала эффективной, новый вождь Кремля с несвойственной лидерам Кремля откровенностью заявил: «В общем, товарищи, в народном хозяйстве много назревших задач. У меня, разумеется, нет готовых рецептов их решения». И, явно намекая на лозунг Брежнева «экономика должна быть экономной», Андропов добавил: «Одними лозунгами дело с места не сдвинешь». («Правда», 23.11.1982).

К этой центральной проблеме всего народного хозяйства страны Андропов еще раз вернулся в своей статье «Учение Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР». Андропов писал: «Наши заботы сейчас сосредоточены вокруг повышения эффективности производства, экономики в целом… Что же касается ее практического решения, дело движется не так успешно… Почему от огромных капиталовложений мы сейчас не получаем должной отдачи, почему не удовлетворяющими нас темпами осваиваются в производстве достижения науки и техники?» (Журнал «Коммунист», № 3, февраль 1983 г., стр. 22).

На правильно поставленный вопрос Андропов дал ложный ответ: неэффективность советской экономики он объяснил недостатками в усовершенствовании и перестройке хозяйственного механизма и форм и методов его управления. Как и его предшественники, Хрущев и Брежнев, Андропов искал своих «рецептов» не в сфере реформ социально-экономической системы, а в сфере административно-бюрократической перестройки. Мы еще помним бесконечные хрущевские бюрократические организации, реорганизации, ререорганизации, помним, как Брежнев и его соратники, ликвидируя «субъективизм» и «волюнтаризм» Хрущева, как раз и создали нынешний хозяйственный механизм. Брежнев докладывал на XXV съезде КПСС (1976) о «новом механизме», призванном творить хозяйственные чудеса. Но выяснилось, что новый хозяйственный механизм как раз и завел советскую экономику в окончательный тупик. Неужели Андропов хотел усовершенствовать еще раз вот этот уже усовершенствованный «механизм»?

Советским лидерам, которые бесконечно клянутся именем Ленина, как раз не хватает ленинского чувства реальности: когда первоначальный советский коммунизм (он назывался тогда «военным коммунизмом») потерпел крах, Ленин не стал искать «усовершенствованный хозяйственный механизм», а объявил НЭП. Ленин честно объяснил и причину введения НЭП а: «Мы думали (при "военном коммунизме” — А. А.), что по коммунистическому велению будет выполняться производство и распределение… Если мы эту задачу пробовали решить прямиком, так сказать лобовой атакой, то потерпели неудачу». (Ленин. Сочинения, т. 33, стр. 47). А через год после введения НЭПа Ленин объяснил и причины, почему советская хозяйственная система все еще плохо работает.