Абдурахман Авторханов - От Андропова к Горбачёву

В Советском Союзе после Сталина и Хрущева вместо единоличной диктатуры генсека установилась диктатура олигархическая в лице членов Политбюро и Секретариата ЦК, за которыми и стоят указанные рычаги верховной власти. Олигархия назвала себя «коллективным руководством», чтобы ее не величали «коллективной диктатурой». При олигархической диктатуре за функционирование политической и социально-экономической системы отвечают все олигархи вместе, но на деле никто из олигархов не несет личной ответственности. Абсолютная власть, поделенная между многими и ограниченная олигархией, становится рыхлой и неработоспособной.

В Советском Союзе создалась пресловутая «обезличка» на самой вершине власти. Создалось противоестественное положение для режима диктатуры: олигархическая «демократия» наверху и партийно-полицейская диктатура внизу. Именно для коммунистической тоталитарной системы противопоказано такое состояние, если оно утверждается на продолжительный период. Абсолютная диктатура без абсолютного диктатора — это не только исторический анахронизм, но и политический нонсенс с тяжкими последствиями для самой же политической системы. Режим Брежнева дал нам классический пример того, как такая система начинает загнивать на корню. В этом отношении режим Сталина был идеальным для коммунистического правления. Это не апология сталинского режима. Лучше уж гниющая система Брежнева, чем свирепствующая тирания личной власти.

Здесь речь идет о другом: вводить ли те или иные реформы в экономике страны — сейчас решает коллегия олигархов, но в случае провала отвечает не олигархия, а безвластные ведомства и еще более безвластные директора предприятий. Реформы Хрущева были скороспелые и сумбурные, но Хрущев имел гражданское мужество рисковать спокойной и безмятежной жизнью верховного вельможи, чтобы предотвратить экономический тупик. Те, кто его сверг, обвинив в «субъективизме» и «волюнтаризме» для очистки своей нечистой совести, как раз и завели советскую экономику в этот тупик. Хрущев мог начать свои реформы, потому что обезвластил олигархию, но сорвался, потому что не убрал ее с политической сцены.

Хрущев преподнес нам и другой урок — он был диктатором, но правил страной без сталинского физического террора, ни на йоту не отходя от тоталитарной субстанции режима. Вот почему я все это рассказываю: путь Хрущева был собственно «третьим путем» — между тиранией Сталина и анархией Брежнева. Если Горбачев решится встать на этот путь, то он должен будет начать его с чистки авгиевых конюшен — с чистки вокруг себя. Вот тогда только возможно радикальное обновление и омоложение всей партийно-государственной иерархии, как предварительное условие любых политических, социальных и экономических реформ в советских рамках (эта чистка началась, пока я писал данную книгу).

Любая диктатура при всех условиях — система отвратительная. Однако не всегда она играет реакционную роль. Диктатор с железной волей и с либеральной программой может сыграть прогрессивную роль в истории. Таким был, например, Наполеон. Такими были в наше время переходные военнополитические диктаторы Испании, Португалии и Турции, которые подготовили условия превращения диктаторских режимов своих стран в демократические системы. Разумеется, я не строю себе каких-либо иллюзий, что таким «переходным» диктатором может стать Горбачев. Однако я пришел к выводу, что вывести нынешнюю советскую систему из джунглей коррупции, анархии, моральной и физической дегенерации, грозящей вырождением целой нации, может не олигархия, не «коллективный диктатор», а единоличный диктатор, пусть даже советский. Такой диктатор может оказаться способным стать экономически «вторым Лениным» — дать стране второй НЭП, как его дают сегодня китайские коммунисты своей стране. Я недавно в передовой «Правды» прочел удивительную фразу: «Много ли зависит от одного человека? Да, много, если принципиально отстаивать справедливое дело». («Правда», 25.05.1985). Это, конечно, не улика и, может быть, сказано случайно, к тому же речь не шла о диктаторе. Однако, Ленин, у которого никогда ничего случайного не было, утверждал: «Советский социалистический централизм единоличию и диктатуре нисколько не противоречит, что волю класса иногда осуществляет диктатор, который иногда один более сделает и часто более необходим». (Ленин, т. XXV, 3-е изд., стр. 119).

Пойдет ли развитие в этом направлении? Судя по тем данным, которые доступны нашему анализу, это более чем сомнительно. Ныне господствующий класс позволит Горбачеву заштопать дыры или корректировать фасад брежневского режима, но только не дотрагиваясь до его внутренней архитектуры. Ведь речь идет не о трех десятках престарелых олигархов, а о трехмиллионной армии уютно прижившихся средних и высших бюрократов, из которых более одного миллиона принадлежат к партийному, полицейскому и военному аппарату. У них давно выработалась корпоративная солидарность — «все за одного, один за всех». Они настолько органически срослись с режимом и между собою, что по праву могут сказать о себе: «партия и правительство — это мы». Об их безразличии к будущему страны свидетельствует хищническая эксплуатация природных ресурсов и дикое загрязнение окружающей среды. Они испорчены властью и пресыщены жизнью. Их философия ясна и цинична: «после нас хоть потоп!» Даже сам Сталин капитулировал перед ними под конец жизни. Может ли, да и захочет ли Горбачев вступить в конфликт с ними. Хрущев хотел потревожить их — исчез. Брежнев учел урок и слился с ними. Поэтому восседал на троне до конца жизни. Горбачев отважится на войну с ними, если интересами «процветающей державы» дорожит больше, чем троном генсека.

Глобальная стратегия осуществления целей коммунизма как в СССР, так и в мировом масштабе была разработана в «Программе КПСС». «Программа КПСС» исходила из доктрины Ленина: Советский Союз, во-первых, должен доказать превосходство своей социально-экономической системы на международном экономическом поприще, что не только укрепит его позиции в глазах мирового общественного мнения, но и послужит материальной базой советской глобальной экспансии, во-вторых, советское руководство должно разработать и методически осуществлять такой стратегический план «прорыва цепи мирового империализма», нанося удары по его «слабым звеньям», чтобы это практически означало большевизацию стран третьего мира, страны за страной, континента за континентом.

Советское руководство не сумело выполнить первую, внутреннюю часть этой программы, но значительно преуспело в выполнении второй, международной части, о чем свидетельствует создание более десятка «марксистско-ленинских» и около двух десятков просоветских государств в третьем мире. Причины невыполнения первой части «Программы» были системно-структурные, а вторая ее часть успешно выполняется под внушительным давлением мощи советской военной супердержавы, которую Кремль сумел поставить на службу своей глобальной стратегии. Выяснилось, что советская экономическая система более успешна и более конкурентоспособна только в производстве оружия всех видов и типов, как раз это и производит впечатление на страны третьего мира. Вот это оружие Советский Союз и поставляет им на очень выгодных условиях.