Абдурахман Авторханов - От Андропова к Горбачёву

Главная внутриполитическая миссия Горбачева — это вывести систему из кризиса. Есть ли у него данные для этого? Времени у него есть примерно столько же, сколько было у Брежнева, когда тот шел к власти, но наделен ли он личными качествами, необходимыми для этой воистину исторической миссии? На этот вопрос сейчас никто не может ответить. Даже внимательное изучение его речей и докладов (за три месяца он уже наговорил на целый том его будущих «сочинений») не дает ключа к раскрытию его истинного внутреннего «я». Если он и всерьез верит всему тому, что говорит, то это доказывает, что устами Горбачева все еще говорит провинциальный партократ, вдруг очутившийся в кресле генсека. В докладе к сороковой годовщине окончания Второй мировой войны Горбачев сразу положил конец всем гаданиям о своем «либерализме» и «реформаторстве», а победу в войне приписал не русскому патриотизму, а коммунистической системе: «Истоки победы — в природе социализма…». «Это была победа нашей идеологии». Даже больше: «В войне выдержала проверку на прочность социалистическая система сельского хозяйства, колхозный строй». («Правда», 9.05.1985). Осуществила победу не советская армия, как это было на деле, а «партия, ее ЦК, Государственный Комитет Обороны во главе с генеральным секретарем И. В. Сталиным», за что Горбачев получил «продолжительные аплодисменты». Горбачеву невдомек, почему тот же Сталин во время войны никогда не апеллировал к основоположникам советской идеологии — Марксу и Энгельсу, а апеллировал к основоположникам русского государства — князьям Невскому и Донскому.

Горбачев очень вольно обращается не только с историей Второй мировой войны, но и с текущей политикой. Оказывается, Америка «ведет необъявленную войну в Афганистане» («Правда», 9.07. 1985), не имея там ни одного американского солдата, а не советская оккупационная армия в 130 000 солдат, из которых за эти пять лет убито около 15 000.

Горбачеву не чужда также и фантазия. Вообще говоря, творческая фантазия — необходимое качество не только для представителей искусства, но и для государственных деятелей. Научно обоснованная программа президента Кеннеди послать астронавтов на Луну и вернуть их оттуда обратно на Землю казалась в то время дерзкой фантазией молодого политика, а ведь она была гениально осуществлена. Фантазия Горбачева чисто земная и более скромная, но не менее дерзкая применительно к сегодняшней советской действительности — Горбачев, еще будучи «кронпринцем», уверил советских граждан, что то, что не удалось предыдущим генсекам почти за 70 лет, удастся ему за каких-нибудь 15 лет: Советский Союз, сказал он, вступит в «новое тысячелетие процветающей державой». («Правда», 11.12.1984). При помощи каких чудотворных средств? Он их перечислил в следующем порядке: «многократно повысить производительность труда», «осуществить глубокие преобразования в экономике», «создать более совершенный хозяйственный механизм», «существенно ускорить научно-технический прогресс», «добиться решительного сдвига в интенсификации общественного производства». Однако мы хорошо знаем, что на эту же тему, перечисляя те же самые средства, уже Брежнев наговорил целых девять томов речей и докладов, а четыре его съезда дали партии столько же томов речей и постановлений, и все это безрезультатно. Провал Брежнева Горбачев по-видимому склонен объяснять его беззаботностью насчет необходимой преемственности практики и традиции сталинской эпохи. Поэтому Горбачев предлагает организовать всеобщее движение в стране, придавая ему «подлинно всенародный характер, такое же политическое звучание, какое имела в свое время индустриализация страны». («Правда», 11.12.1984). Отсюда и новые попытки горбачевского руководства гальванизировать сталинскую потогонную систему труда времен тридцатых годов, известную под названием «стахановское движение». «Стахановское движение, сыгравшее выдающуюся роль в годы первых пятилеток, продолжается и ныне», — пишет «Правда». (19.05.1985).

Советские бурбоны, которые ничего не забыли и ничему не научились, начали повторять в своей повседневной пропаганде, казалось, давно забытые изречения Сталина, не называя его по имени — «режим экономии», «труд — дело чести и доблести», «скромность украшает коммуниста», «культура, национальная по форме, социалистическая по содержанию», «техника решает все», «кадры решают все», «советские границы — священны», плюс бесконечное самохвальство, введенное Сталиным: «великий советский народ», «наша несокрушимая советская армия», «наши славные чекисты»…

Говоря о задачах будущего, Горбачев упорно смотрит назад, забывая изречение почитаемого марксистами Гераклита — все течет, все меняется. И что в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Да и Сталин учил свою партию: «Чтобы не ошибиться в политике, надо смотреть вперед, а не назад». Все, что до сих пор ново в политике Горбачева, касается не содержания, а стиля. Человеку, который возвестил в западной прессе его приход к власти, — Афанасьеву, он запретил ежедневно цитировать себя в передовицах «Правды» (но это, конечно, временно]. Не нужно по всякому поводу и без повода ставить перед его именем «генеральный секретарь ЦК КПСС», как это было обязательно при Брежневе и Черненко. Лучше даже не величать его по фамилии, а называть запросто: «Михаил Сергеевич». Никто из его предшественников на улицах не показывался и со случайной толпой разговоров не затевал. Горбачев и здесь нарушил протокол. Он, наподобие знаменитого халифа Гарун-аль-Рашида, неожиданно делает вылазки в гущу толпы, появляется на улицах, площадях, в магазинах и на частных квартирах рядовых граждан. Что он там ищет? Он вовсе не имитирует аль-Рашида и ему чужды повадки «рубахи-парня», он хочет узнать из уст самого народа — чего от него ждут? И вот что он узнал: «В конце интересной и откровенной беседы с москвичами, которая состоялась на улице около универсама, что вы пожелали бы ЦК КПСС, советскому правительству, какой наказ дадите? И вот, что я услышал: "Михаил Сергеевич, надо наводить в стране порядок”». («Правда», 6.05.1985]. Но вот в чем беда: все это театр самого дешевого пошиба. Чтобы узнать о таком «наказе», совсем не требовалось «советоваться с народом». Этот «наказ» известен Горбачеву по крайней мере со времен правления Андропова, которое целиком было посвящено «наведению порядка». Проблема не в том, что надо «навести» порядок в стране, а в другом: как его навести. Его можно навести либо радикальными реформами с демократическими преобразованиями, либо установлением единоличной диктатуры.

Западные экономисты основательно изучили и безошибочно установили фундаментальные пороки советской экономической системы, приведшие ее как раз в эпоху научно-технической революции в тупик, зато западные политологи не заметили, что сама советская политическая система в тупике с тех пор, как умер Сталин. Те из них, которые специализируются по советским делам, посвятили себя изучению личностей, а не системы, изучению соревнования групп в борьбе за власть, а не анализу взаимоотношений и действия ведущих рычагов одной и той же единой верховной власти — партаппарата, политической полиции, армии. Если же они обращались к самой политической системе, то тратили неимоверные усилия на изучение такой чистейшей советской пропагандой макулатуры, как «Конституция СССР». Между тем, после Сталина и позднего Хрущева все генсеки — слуги, а не господа верховной власти, которые одинаково служат каждому из названных рычагов. И вот я утверждаю, как бы это парадоксально ни звучало: советская диктатура страдает отсутствием советского диктатора. Путь к реформам лежит через выдвижение хозяйственного диктатора СССР с неограниченной властью.