Валерий Полищук - Пути в незнаемое

Мне, главное, не забыть завтра Любе показать, как переключать кислород на улице. Нехорошее место зимой — темновато и скользко, травмоопасное место, рискованное.

Стоп-стоп, пожалуй, и с больными похожая ситуация, надо не подряд набирать их для анализа, а как раз выбирать «рискованных», — по-моему, у врачей есть такой термин. И вообще вся наша работа должна быть целенаправленной — не как у плохого, а как у хорошего специалиста по технике безопасности, — мы должны стремиться исключить ситуации, когда создается риск в связи с использованием нашего весьма мощного метода. То есть, во-первых, выявить рискованных больных, а затем только проверять, не применяли ли мы рискованные дозировки, вместо того чтобы беспорядочно пытаться что-то с чем-то соотнести. При такой расстановке получается, что идея анализа доз случайно выбранных курсов и все месячные расчеты годятся только как отработка методики. Нет, это надо обдумать. Не суетиться, а уж шефу сообщать, только спокойно все обдумавши.

Доктор …ских наук Николаев. Комментарий.

…внимание читателя на этот абзац: Иван Петрович определил цели исследования и сформулировал условия задачи. Как часто бывает, он не сразу понял значение важной идеи, отвлекся, стал сетовать на потерю времени. Кстати, распределение случайно выбранных курсов по дозам станет впоследствии эталонным для решения важнейшего вопроса: какие дозы считать опасными.

Но мысль, похоже, правильная — отсортировать по архиву случаи ухудшения, а после разбирать их по общим признакам. Так мы выделим факторы риска, ну вроде как избыток веса, — его одного недостаточно для коронарной болезни, а вот если вы еще и курите пачку в день, и лет вам за сорок, и холестерин у вас не соответствует, то врач в вашу кардиограмму не глянет, а будет ее разглядывать.

Грачик Нерсесович нашел мне переводную статью о факторах риска — спасибо, шеф. Только там исследуется множественная корреляция нескольких тысяч наблюдений, в таком объеме мне не сработать. А можно ли уменьшить объем, и если можно, то насколько и как? Надо теорию почитать.

Вот до чего инструктажи доводят! Вместо того чтобы длинненьких девочек по противопожарной инструкции опросить, я в так называемую непараметрическую статистику углубляюсь, как Иван-царевич в темный лес: мужественно, но не без трепета.

Я весьма самолюбив. Выигрыш в самолюбии ведет к потере сил и времени, но я все равно не хочу расспрашивать и просить о помощи. Для шефа это, напротив, просто и естественно, и он бомбит меня телефонами знакомых то из АСУ железнодорожного узла, то из биофизической лаборатории, а то и с кафедры статистики университета. Ему действительно непонятно, как это можно — не консультироваться.

Михаил Иванович о себе весьма высокого мнения, но без заметного внутреннего сопротивления спрашивает совета коллег, теребит кафедру, способен иного доктора чуть ли не от академика выдернуть, чтобы прояснить, что происходит у больного в животе. По большому счету (а точнее — по единственно правильному) так и должно быть — о жизни и смерти речь.

Правда, бывают накладки. Однажды Марк Александрович через главного врача официально пригласил на консультацию профессора, светило гематологии, а шеф, с раннего утра позвонивши дежурному врачу и узнав о трудностях, приехал с другим доктором, тоже звездой первой величины. Надо было видеть, как два кита перемещались в нашей крохотной ординаторской, чтобы никого не задеть, — все были правы, все было возможно, только определенности так и не достигли. Такой случай, конечно, следствие корпоративного духа, которым пропитаны отношения врачей. Я работаю с ними не первый год, но никто меня, инженера, «коллегой» не называет, а вот когда к нынешней девочке родственники прислали дальнюю родственницу — поликлинического врача, ее любезно пригласили в ординаторскую, любезно разъяснили историю болезни — на милом личике при этом было написано непонимание некоторых терминов. А когда ей позволили посмотреть племянницу, на лице ее отразилось и замешательство, — действительно, больная на искусственной вентиляции, без одежды, вся в иглах и датчиках, на сияющей койке сложного устройства больше похожа на киборга из фантастического романа, чем на позавчера полную жизни веселую девушку.

И не преминули коллеги со смаком разъяснить, что мужчины и женщины лежат в одной палате как раз потому, что им все равно, а врачам удобнее — все реанимационные больные вместе, а вот ежели больным не безразлично, то это верный признак, что реанимация закончена и началась интенсивная терапия.

Разумеется, в этой демонстрации было желание удивить, похвастать и косвенно показать имеющим сильные знакомства родным, что ничего от них не скрывают, что стараются изо всех сил, но основное свое — цеховое, то, что объединяет всех врачей, от задерганного дежурного на «скорой» до академического небожителя. Эта корпоративность несет глубокий положительный смысл: пациент общается не с врачом, но с Врачами. Обычаи сохраняют традиции важнейшей профессии, необходимую инерцию, консервативность, если угодно, врачевания, не склонного реагировать на переменчивую моду. Но они же и мешают: медики с невольной привычкой отвергают сторонние вмешательства, врач заранее плохо слышит неврача при разговоре на тему «как лечить».

Времена, несомненно, меняются, размывается и традиционный подход, появились медики новой формации, наш доктор тому пример. Мы работаем вместе не потому, что мы такие прогрессивные и хорошие. На нашем месте неизбежно были бы другие. Это потребность современной медицины — принимать новую технику, срастаться с ней, решать количественно задачи информации и управления во всех своих разделах и на всех уровнях. Поэтому надо соединять, сшивать медицину и кибернетику, математиков, и инженеров, и врачей, работать и учиться, и учиться работать вместе. Но то, что есть, это, пожалуй, первые ласточки. Весны пока нет.

Однако сегодня проблема, у кого проконсультироваться по статистике, стоит передо мной. И опять все наоборот — пришли за консультацией ко мне, даже не пришли, а приехали завотделением и его инженер из соседней областной больницы. Интересуются, как им устроить систему подачи кислорода.

Что делать: показываю свое хозяйство, рассказываю, где, что и через кого доставал, кому что заказывал. Поясняю, что надо было делать не так. Хвастаю спаренными мощными редукторами.

Консультируемые похваливают, записывают марки, ГОСТы, адреса, телефоны, а я печально думаю, что хватило часа, чтобы рассказать о том, что занимало столько времени, отняло столько сил, стоило таких переживаний. Что сделано в сущности немного и не лучшим образом. И вторым планом — похожая мысль: вот уже и в непростую математику приходится влезать, а идеи едва только оформляются, что же будет дальше? И еще: а не кустарщина ли все это, не следует ли подыскивать сильных специалистов, заинтересовать сильные организации, по себе ли я дерево рублю?