Валерий Полищук - Пути в незнаемое

Доктор …ских наук Николаев. Заметки на полях.

…наивно считает, что легко подыскать сильных специалистов или заинтересовать серьезные лаборатории… У всех свои задачи. А себя — недооценивает, кому, как не ему, работающему бок о бок с практическими врачами, решать задачи математического обеспечения клинической работы?

Но идея о сильных организациях со стороны не нравится шефу. Из его недомолвок я понимаю, что он хочет делать свое, своими силами и доводить это свое до результата. Происходит утомительный разговор, и в который раз выясняется, что мы разговариваем на разных языках, слабо понимая друг друга. Плюс тема тонкая: работа не идет, поэтому в беседе чувствуется привкус взаимной обиды. Шеф считает, что мне просто лень хорошо думать. Он отчасти прав, но главное — я устал изучать по кусочкам весь океан прикладной математики без видимого результата. Я со своей стороны полагаю, что Грачик Нерсесович неверно ставит задачу анализа состояния пациента в барокамере известными способами. Кислород под давлением всегда и сильно влияет на перечисленные им характеристики больного в сторону улучшения, так сказать, цифр, и ранние признаки ухудшения просто не будут видны на фоне якобы положительных сдвигов.

Надо искать что-то другое, и пусть мне объяснят возможные механизмы этого чего-то. Я тоже прав, но не учитываю, что шеф — клиницист, а не физиолог, мои беспомощные идеи из барофизиологии ему смешны, а выдумывать новое в этой области — не его специальность.

Доводы уже прошли по два витка, и я уже сказал: «Вы меня не слышите», а шеф ответил колючим комплиментом: «Будете набирать свою команду, не берите гениев». В конце концов мы сходимся на том, что я буду решать математические вопросы с людьми, которых мне укажет шеф, а он за это будет просить у академика аспиранта-физиолога потолковее. Аспирант будет разъяснять, чего я хочу на самом деле, заодно писать диссертацию по нашим данным, а также, как я догадываюсь, пополнит команду шефа — будущую лабораторию.

…Да, государи мои, биофизики живут не чета нам. Современнейшее здание отделано снаружи ярко-желтым, а каждый этаж внутри своего цвета. Этот — оливковый. Тихие коридоры с упрятанными в потолок светильниками. На полах бобрик, натурально, оливковый. Покой и белые халаты, цветные здесь не в моде.

«Потери времени для тебя неизбежны. Кабы ты шел в потоке, как в академических институтах: все вокруг делают диссертации по аналогичным проблемам, а методики отработаны, это при твоей цепкости заняло бы пару лет. А так может и на пять растянуться. И, главное, качество будет ниже, хотя материал у тебя самостоятельный и, наверное, новый».

Кругом кондиционеры. Очень хороша аппаратура, особенно мини-ЭВМ и магнитофон для кардио- и энцефалограмм. На работе, однако, не надрываются, по холлам перекуривают и толкуют о хоккее. И двор завален сугробами, чай, сами разгребать не желают.

А вот заведующий, это да! Кандидат физико-математических и доктор биологических. Низенький, обтекаемый, отрицает сходство с артистом Калягиным, подчеркивая длинными усами сходство с моржом. Шея борца и хватка борцовская. Мои подготовленные фразы выслушивает чутко, и я вижу, что понимает сразу. Ни разу не перебил, а я говорил минут двадцать. Потом задал вопрос, который я не понял, точнее, понял неправильно: для меня распознавание образов — это различение с помощью программ круга и квадрата, я что-то в этом роде в «Науке и жизни» читал. Тогда он переспрашивает так, что мне понятно, но теперь я не знаю, что ответить. Таких вопросов мне задает три. Третий я понимаю с первого раза, из чего следует, что доктор биологических наук дообучился применительно ко мне. После этого без перерыва и предупреждения сообщает, что, если я отвечу на эти три вопроса или объясню, почему я считаю возможным на них не отвечать, он примет соответствующую статью в их сборник. Тема не вполне подходит, но некоторые пути решения могут заинтересовать возможного читателя. Затем дает исчерпывающий ответ на один мой вопрос и перечисляет источники, где я должен искать ответ на второй. Да, разумеется, доктор биологических наук готов и далее отвечать на возникающие у меня вопросы. Да, его тоже кое-что интересует. Не могу ли я уточнить методику расчета минимального и максимального числа экспертов в группе? Впрочем, пусть я лучше сообщу библиографию. Я любезно записываю заглавие и автора, он любезно дает мне визитную карточку, пометив на ней время звонков по телефону, мы любезно расстаемся.

Я прохожу оливковым коридором, нажимаю в сияющем голубом лифте зеленую кнопку, в белейшем вестибюле сдаю пропуск вахтеру и думаю, читая солидные объявления о семинарах, симпозиумах и путевках: «Шеф прав, работать здесь мы бы не смогли. По крайней мере, я не готов к работе в таком стиле». А еще я думаю, что моржеобразный доктор понял меня быстро, а я только уловил смысл его вопросов да о направлении интересов догадался, и все потому, что у нас разный математический уровень. Точнее — язык разных уровней: у меня — втузовского учебника да брошюр общества «Знание», а у него — монографий и Корновского справочника. И мой язык должен был его раздражать не менее, чем меня — размытость врачебной терминологии. А вот не раздражал — он сразу заговорил по-моему. Следовательно, шеф опять прав, необходимо осваивать язык большой математики. Но, быть может, собеседник попросту был значительно умнее меня?

Доктор …ских наук Николаев. Заметки на полях.

Работа не дает результата, и автор нервничает. Но почему он не отделяет одно от другого: подавленное настроение от унизительного состояния, — академическая обстановка ослепляет, ученые степени ошеломляют, все кажутся лучше Ивана Петровича и умнее его. Такое состояние ошибочно, нельзя проводить самостоятельное исследование и не верить в свои возможности, свой талант, если угодно.

Петр Яковлевич просто так пришел, у себя сменившись, Михаил Иванович принял у Людмилы Васильевны дежурство и сейчас пойдет смотреть больных, а пока рассказывает.

— Обширный разрез, тампон с антисептиком, выздоровление, — и так случай за случаем. А мы консервативно тянем до крайности, сверхантибиотики выбиваем, а результаты — вот они — Иванов…

— Ну, ты не забывай, какой тогда был больной, здоровый был больной. Если тогда тяжелый дотягивал до стола, — при одном столе на всю губернию, — он по конституции и анамнезу должен был быть здоровяком из здоровяков. А нынешние, погляди, по три сопутствующих заболевания, аллергии, чувствительность к пенициллиновой группе повышена. Потому и собираем импортные антибиотики по всей округе, и еще наскребем ли на полноценный курс…