Тайны жизненной энергии

На высшем интуитивном уровне умерший знает, что все «мысли» исходят из него и что четыре пути мудрости — есть эманации его собственных психических способностей. Эта идея приводит нас к психологии ламаистской мандалы.

Читая «Книгу Мертвых» с конца, после состояния Чёнид мы достигаем состояния Чигай, где кармические видения прекращаются. Хотя изменение порядка чтения, предложенное мной для облегчения понимания «Книги Мертвых», конечно, никоим образом не соответствует ее подлинному замыслу, точно также использование книги в психологических целях — не более как побочная возможность, допускаемая, впрочем, ламаистской традицией. Подлинная же цель этой необычной книги (сколь бы странной ни казалась она современному образованному европейцу) — дать умершему сведения о его путешествии по областям Бардо. В западном мире только католическая церковь оказывает хоть какую-то помощь душам умерших. (По-видимому, православную церковь Юнг не рассматривает как часть западного мира — прим, составителя).

Что касается протестантов с их жизнеутверждающим оптимизмом, то у них имеется лишь несколько «Обществ спасения», которые убеждают умерших в том, что они мертвы. В целом, на Западе нет ничего, что можно было бы сравнить с «Книгой Мертвых», за исключением нескольких эзотерических сочинений. Не считая католических заупокойных месс, религиозные обряды проводятся на довольно низком уровне. Уровень католических заупокойных месс достаточно высок, ибо они направлены на психическое благополучие умерших, а не на слезливую сентиментальность живых, но и они не сравнимы с высочайшим духовным напряжением, запечатленным в «Книге Мертвых». Ее наставления столь подробны и столь приспособлены к малейшим изменениям в состоянии умершего, что каждый серьезный читатель вправе задать вопрос: «А что если мудрые ламы и впрямь заглянули за пределы третьих измерений и сорвали завесу с величайшей из тайн?»

Возможно, удел истины приносить людям разочарование, но, читая «Книгу Мертвых», буквально ощущаешь ее достоверность. Как неожиданно обнаружить загробное существование, относительно которого наше религиозное сознание сформировало самые величественные представления, окрашенные в мрачные тона кошмаров! Истинное просветление умерший испытывает не в конце Бардо, а в его начале, в момент смерти, после чего начинается погружение в область иллюзий и неведения — постепенная деградация, завершающаяся новым рождением в физическом мире.

Духовная вершина достигается человеком в момент завершения жизни, следовательно, жизнь — есть средство для достижения высшего совершенства; именно она порождает карму, открывающую умершему возможность обрести извечный свет Пустоты, остановиться в центре колеса рождений, освободиться от иллюзий возникновения и разрушения. Пребывание в Бардо не связано ни с вечным блаженством, ни с вечными муками: это нисхождение в очередную жизнь, которая приближает человека к его конечной цели, высочайшему завершению его трудов и стремлений в период земной жизни. Трудно не признать возвышенный и героический характер этой точки зрения.

Вовсе не значит, что именно эта часть мира — Индия, Китай, Тибет — обладала исключительной монополией на духовную практику и психотренинг. Все эти великие учения, особенно их практическая и методическая сторона, испытали на себе сильное влияние более древних эзотерических систем, о существовании большинства из которых мы сегодня можем только догадываться. Это относится и к индуизму, и к даосизму. Изначальный вариант буддизма, по-видимому, постарался этого избежать, но его более поздние модификации — чань-буддизм, тантризм, ламаизм — развивались по пути синтеза с более древними формами верований, в частности, с различными формами шаманизма.

В период античности, в Греции и Риме главенствовал политеизм. С приходом в Европу христианства основным видом медитации стала молитва Богу. Это произошло в результате усвоения европейским христианством иудейской идеи персонифицированного Всевышнего Божества, Творца Вселенной, зорко следящего за всем, что в ней происходит. Библия состоит из двух больших частей — Ветхого и Нового Заветов. Бог Ветхого Завета — весьма строг и беспощаден к грешникам. Бог Нового Завета, связанного непосредственно с личностью Иисуса Христа, напротив, — милосерден и всепрощающ.

В трактовании образа Бога образовалось вследствие этого несоответствие, — получалось, что это два разных Бога. Это отмечали не догматично мыслящие исследователи христианства еще на заре его становления. В целом, в раннем христианстве встречались и другие противоречия.

Возможно стараясь устранить эти несоответствия и противоречия, и по-новому осмыслить уже наработанные опытом религиозные истины, пророк Магомет разрабатывает свою религиозно-философскую концепцию, которую он начал проповедовать в начале VII века н. э., точнее, в 610 году. В своих первых проповедях Магомет решительно выступал против многобожия и призывал к вере в единого Бога — Аллаха; говорил о бессмертии души и воскресении мертвых, о страшном суде и загробном возмездии, о необходимости установить справедливость в отношениях между людьми, о милосердии и смиренности, о патриархальности и очищении нравов, то есть фактически повторял основные положения Ветхого Завета, а также и Евангелия.

Кстати сказать, Магомет не противопоставлял свое учение христианству, и позднейшие конфликты мусульман и христиан целиком лежат на совести последних. Во-первых, христиане первые начали называть Магомета лжепророком и обманщиком, хотя сам он всегда отзывался о христианстве с неизменным уважением. Об Иисусе Христе он говорил неизменно почтительно. Имя Христа упоминается в Коране 49 раз, Моисей — 28 раз, Авраам — 63 раза, Ной — 42 раза, а имя Девы Марии (Марийам) упоминается 34 раза.

Иисуса Христа Магомет не только называет великим пророком и мессией — посланником Божьим, но даже верит в непорочное зачатие Девы Марии. Однако сыном Божьим Христа он не признает, считая, что Иисус родился от непорочной девы по повелению Божьему. «Иса — это слово Божие и дух Его», — говорит пророк Магомет.

Есть и еще одно расхождение магометанства и христианства, и притом довольно значительное. Магомет решительно отвергает идею Святой Троицы. Веру в троичность Божества он определяет как явное многобожие и порицает за это христиан. Вот что говорится по этому поводу в Коране: