Константин Сонин - Когда кончится нефть и другие уроки экономики

“Смещение” заметно не только в результатах выборов, но и в более мелких политических событиях. Мария Петрова, когда-то выпускница аспирантуры Гарварда, а теперь профессор барселонского Университета Помпеу Фабра и РЭШ, собрала в своей статье массу примеров ангажированности СМИ в вопросе отмены налога на наследство – того самого “налога на смерть” [50] Petrova M. Inequality and Media Capture // Journal of Public Economics, Feb. 2008, 92 (1–2). P. 183–212. . Несмотря на то что до 2001 года этот налог по максимальной ставке платили всего 1–2 % самых богатых американцев – ничтожная цифра в электоральном отражении, – идея его отмены оказалась популярной. Этому способствовало то, что с 1998 года, по данным независимых наблюдателей, восемнадцать самых богатых семей истратили на лоббирование отмены налога 490 миллионов долларов, и львиная доля этих средств была потрачена на кампанию в СМИ. Впрочем, это совсем немного по сравнению с 71 миллиардом долларов, которые должны были быть заплачены этими семьями, если бы налог не был отменен. В результате опросы общественного мнения не раз показывали, что рядовые американцы значительно переоценивали вероятность того, что им придется когда-нибудь в жизни платить этот налог.

Впрочем, от пристрастной прессы может быть и польза. Если на рынке оперируют несколько разнонаправленных изданий, общее количество информации будет больше. Конкуренция не только даст возможность сравнивать информацию из разных источников, но и заставит журналистов активнее искать факты, подтверждающие позицию, которая близка их читателям. Федеральная комиссия по коммуникациям, регулятор на американском рынке средств массовой информации, всегда исходила из предположения, что есть прямая связь между количеством владельцев разных изданий и разнообразием их позиций. Практическим следствием этого предположения была политика, направленная на то, чтобы не допустить концентрации собственности на информационном рынке в одних руках.

Именно из-за того, что пресса влияет на мнение своих потребителей, которые одновременно потребители и на других рынках, игроки этих других рынков стараются заставить прессу работать на себя, используя в качестве рычага свой рекламный бюджет. В 2010 году Би-би-си привела слова Брайана Арке, пресс-секретаря компании General Motors, приостановившей действие своего контракта со второй по важности газетой Америки, Los Angeles Times: “Мы признаем и поддерживаем право свободных средств массовой информации сообщать новости и выражать мнения так, как им этого хочется. Точно так же и GM, и ее розничные подразделения могут тратить свои рекламные доллары так, как пожелают”.

Это не единичный пример. Александр Дайк из Торонтского университета и Луиджи Зингалес из Чикаго обнаружили, что финансовые новости часто необъективны из-за личных связей журналистов и их источников [51] Dyck A., Zingales L. The Bubble and the Media . Published in Cornelius P. and Kogut B. (eds.). Corporate Governance and Capital Flows in a Global Economy. New York: Oxford University Press, 2002. . Джонатан Рейтер из Бостонского колледжа показал, что винные рейтинги систематически смещены в сторону производителей с большим рекламным бюджетом [52] Reuter J. Does Advertising Bias Product Reviews? An Analysis of Wine Ratings // Journal of Wine Economics, 2009, 4 (2). P. 125–151. . Получается, что даже на самых конкурентных рынках “смещение” вовсе не обязательно объясняется желанием потрафить вкусам читателей и зрителей, составляющих целевую аудиторию. Что уж говорить о развивающихся рынках, на которых “смещения” и “захвата” очень много.

Влияние прессы на состояние умов в обществе, что и говорить, весьма значительно. Однако так ли она всесильна, как принято считать? Да, те, кому не нравится, например, какой-то политический лидер, предпочитают считать, что его популярность вызвана прежде всего раскруткой. Мол, достаточно иметь много денег и много времени на телеканалах – и все, победа на выборах в кармане. Но даже самые простые соображения подсказывают, что мнение “СМИ могут все” не так бесспорно, как может показаться на первый взгляд. Если бы это было так просто, все рекламные кампании с большим бюджетом оказывались бы успешными. Но история рекламы полна примеров катастрофических провалов.

То же самое и в политике. Как показывает анализ российских губернаторских выборов 1995–2004 годов, хотя среди победителей было немало, чуть ли не 10 %, успешных бизнесменов, такого правила – кто богаче, тот и победил, – на этих выборах не наблюдалось [53] Gehlbach S., Sonin K., Zhuravskaya E. Businessman Candidates // American Journal of Political Science, 2010, 54 (3). Р. 718–736. .

Казалось бы, приведенный выше пример кампании по отмене налога на наследство в США однозначно говорит о могуществе “четвертой власти”. Однако в России налог на наследство, который и у нас затрагивал, по существу, лишь очень небольшой процент людей, был отменен в 2005 году при значительной поддержке населения и без всяких затрат со стороны потенциальных бенефициаров этой отмены. Может быть, дело вовсе не в потраченных миллионах, а в том, что граждане и России, и Америки живут надеждой, что в скором времени разбогатеют так, что прогрессивный налог на наследство будет для них настоящей бедой?

Экономисты из РЭШ Рубен Ениколопов, Екатерина Журавская и Мария Петрова, используя данные о российских парламентских выборах 1999 года, оценили так называемый эффект НТВ [54] Enikolopov R., Petrova M., Zhuravskaya E. Media and Political Persuasion: Evidence from Russia // American Economic Review, 2011, 101 (7), 325–385. . Телеканал НТВ на тех выборах явно поддерживал партию московского мэра Юрия Лужкова и бывшего премьер-министра Евгения Примакова, главных оппонентов действующего премьера Путина. По оценке исследователей, доля избирателей, проголосовавших при прочих равных за проправительственные партии там, где был независимый от правительства телеканал, была на 2,5 % меньше, чем там, где независимых каналов не было. С одной стороны, тем, кто уверен во всесилии СМИ, стоит взять эти результаты на заметку: телевизор не всесилен. С другой стороны, исход выборов нередко решает и куда меньший процент избирателей; статья убедительно показывает, что влияние телеканала на действия избирателей может быть очень существенным.

Впрочем, могущество телевидения чаще переоценивается, чем недооценивается. На рекламу разнообразной продукции ежегодно тратятся миллиарды рублей, но мы же не покупаем все виды зубной пасты или стирального порошка. Те, кто верит в сверхмогущество телевидения, может провести следующий мысленный эксперимент. 8 июля 1999 года банда Шамиля Басаева вторглась на территорию соседней с Чечней республики – Дагестана. Тогдашний премьер-министр России Сергей Степашин отреагировал вяло и был на следующий день заменен на главу ФСБ Владимира Путина, который тут же пообещал проведение максимально жесткой линии. Вы считаете, что популярность политической позиции определяется исключительно тем, сколько средств вложено в ее раскрутку? Тогда скажите: сколько денег нужно было бы потратить, чтобы сделать новоназначенного премьера Путина популярным на платформе мирных переговоров с Басаевым? По-моему, столько не напечатано. Новый премьер произнес слова, которых ждали миллионы россиян, и именно этому он обязан стремительным ростом своей популярности. Да, телевидение особенно могущественно тогда, когда по “ящику” говорят то, что и так уже думают телезрители.