Степан Жихарев - Записки современника

139 ( х). Критики часто осуждали игру артистки Баранчеевой; в ответ на это автор «Письма» о московском театре («Неизвестный») смело заявил: «Она — крепостная девушка одного дворянина. Милостивые государи! Вам известно, что значит актер или, справедливее сказать, артист? Сколько ему надобно учиться, какое он должен иметь образование, какие сведения? . . .Следовательно: может ли Баранчеева при хороших способностях быть хорошею актрисою? Пусть другой рассудит, а не я. Заключи Рубенса, Гаррика, Дица в крепость, они не были бы славою своего отечества». Автор считает поэтому, что наши театральные критики слишком строги к Баранчеевой: «... осуждают ее тогда, когда бы надобно помочь» («Северный вестник», 1804, ч. I). Баранчеева; как и многие другие актеры, была крепостной помещика Алексея Емельяновича Столыпина, прадеда Лермонтова (М. И. Пыляев. Старая Москва, М., 1891, стр. 152; В. А. Мануйлов. ■ Лермонтов. Изд. «Искусство», 1950, стр. 19). - :

142 ( 1). О неудобствах театра, устроенного в манеже дома Пашкова (впоследствии здание Румянцевского музея, а теперь — часть Всесоюзной Библиотеки им. В. И. Ленина), писал приехавших! в это время из Петербурга балетмейстер И. И. Вальберх: «. . . мы принуждены будем танцовать в гнусном сарае,, который тесен, холоден, одним словом имеет все мерзкие достоинства» («Из архива балетмейстера», 1948, стр. 83).

142 ( 2). Цитата из стихотворения Жуковского «К человеку» (1801 г.); в подлиннике: «Игралище судьбы».

143 ( х). Захар Алексеевич Буринский — поэт и переводчик, служил в Московском университете в звании магистра словесности. Н. И. Греч говорит о Бу-ринском в своей «Учебной книге русской словесности» (1844, ч. IV, стр. 326):. «Буринский, молодой писатель с большим талантом, переводчик Виргилия,. умер слишком рано для упрочения своей славы». Белинский в статье-«Русская литература в 1841 году» называет имя Буринского рядом с Катениным, Пниным, Шатровым, Горчаковым. Стихотворение «Поэзия», прославляющее Александра I, вышло отдельным изданием в 1802 г., с эпиграфом из Карамзина: «Поэзии сердца, все чувства — все подвластно».

143 ( 2). Захар Аникеевич Горюшкин в юности служил подьячим, самоучкой приобрел философские, юридические и исторические познания и с 1786 г., стал преподавать практическое законоведение в Московском университете.. И. М. Снегирев вспоминает о лекциях Горюшкина: «Своим лекциям он давал драматическую форму: класс его представлял присутствие, где производился суд по законному порядку. Из студентов и учеников избирались наставником председатели, судьи, секретари и т. д. Изданное им сочинение в трех частях 1807 и 1815 годов «Описание судебных действий» замечательно не только в юридическом, но и в археологическом отношении <. . .>. Он едва ли не первый у нас показал источник юриспруденции в нравах, обычаях и пословицах русского народа» («Русский архив», 1866, стр. 759).

143 ( 3) Франц Морелли — один из членов целой семьи венецианских танцовщиков, переехавший в Москву; с 1782 г. он стал балетмейстером в Петровском театре Маддокса, впоследствии был учителем танцев в Московском университете. О нем вспоминает Е. Ф. Тимковский, учившийся в эти же годы в Московском-университете: «Наш танцмейстер Морелли, старинный служитель московской Терпсихоры, под свинцовою тяжестью шестидесяти или более лет, очень медленно таскает, бывало, хрупкие свои ноги и томит юношеский дух всего более павлиньими менуэтами. Такой учитель погашал самую пылкую страсть к танцам, а под конец сделался игрушкою более смелых учеников и студентов, которые в быстром вальсе, как некие вакханки, не раз хором восклицали под такт музыки: «а у Морелли ноги подгорели!» («Киевская старина», 1894, апрель, стр. 2; ср.: Д. Н. Свербеев (Воспоминания, 1899, т. I, стр. 105). Подробности о Морелли — в статье Ю.. И. Слонимского «Рождение московского балета» (в кн.: А. П. Глушковский. Воспоминания, 1940).

143 ( 4). Стихотворение Мерзлякова «Благость» напечатано в «Вестнике Европы» (1811, № 17, стр. 12; см. «Стихотворения», 1867, ч. II, стр. 589).

148 ( 1). В «Московских ведомостях» 1805—1806 гг. печатались объявления Робертсона о показываемых им «опытах». Так, в № 1 (3 января 1806 г!) напечатано: «Сегодня и всякий день, в 6 часов пополудни, г. Робертсон показывать будет гидравлические опыты и кинетозографию; причем представлены будут: мост Сент-Мартенский в Швейцарии, Барромейские острова, восхождение луны, Тулонская гавань и проч». В № 16 (24 февраля 1806 г.): «К и н е т о з о г р а-ф и я. Г. Робертсон имеет честь известить, что представление кинетозографии вскоре прекратится; он приглашает почтенных особ, коим еще неизвестны представления механических картин, его удостоить своим присутствием. Он продолжает представлять бурю на открытом море, со всеми случайностями кораблекрушения; сия картина ныне доведена до своего совершенства. Гидравлические эксперименты над водою и огнем будут представлены сегодня, завтра, в понедельник в последний раз, против театра., на Петровке, в 6 1/г ч. пополудни; залы натоплены до 12 градусов теплоты». Жихарев описывает свои впечатления от «кинетозографии» и «фантасмагории», виденных им 29 декабря 1805 г. По объявлениям в «Московских ведомостях» видно, что «фантасмагорию» Робертсон начал показывать только в марте 1806 г. В № 19 (7 марта) напечатано: «Ф а н-т а с м а г о р и я. Новые эксперименты составятся из приведений удивительных и всяких предметов, могущих приводить зрение и воображение в заблуждение. Сии привидения, за кои г. Робертсон во Франции был, как изобретатель, снабден исключительною привилегиею, имеют ту цель, чтоб доказать, как далеко должна простираться уверенность наша во всем том, что представляется нашему зрению, слуху, а наипаче нашему воображению. На сии эксперименты принимается подписка для получения мест заблаговременно». Руководствуясь такого рода «научными» целями, этот ловкий англичанин объявлял, что покажет при помощи электрической силы и гальванизма: жертвования Амуру, искушения пустынника, микромегасов, окровавленную монахиню, адмирала Нельсона, Фридерика II и проч. Надо думать, что Жихарев соединил под одной датой (30 декабря 1805 г.) два разных представления. Как видно из дальнейших объявлений, Робертсон занимался также полетами («воздушными путешествиями») на шаре с парашютом. О нем упоминается в стихотворении И. М. Долгорукова «Морфею» :

О, если б так, как Робертсон,

Куда задумал, шар -направил,

Направить мог и я свой сон, —

В Москву б сейчас себя поставил!

(Сочинения, 1849, I, стр. 251).

Осенью 1803 г. Робертсон показывал в Петербурге какие-то гидравлические фокусы. G. Н. Марин писал М. С. Воронцову: «Известный Робертсон приехал к нам и взял на себя труд за 60 рублей в пять сеансов учить людей чудесам; вчерась был я там с чужим билетом и видел фонтаны, ибо вчерась говорил он о воде; фонтаны нам и большие известны, а он приехал с маленькими. Мне очень было досадно, что он думает быть в Лапландии и утешает нас штучками с бу-левару; но мы сами виноваты: всякий, имеющий чужеземную фамилию, может делать из нас что хочет. Я кланяюсь г-ну Робертсону, и нога моя у него не будет» («Летописи», кн. 10, 1948, стр. 294).