Степан Жихарев - Записки современника

А вот и резолюция его на докладную записку Балашова о бата-* лии на садке: «Лихарева с Похвисневым содержать как озорников, под арестом, покуда искренно не примирятся; а примирятся, так тотчас выпустить, сделав нотацию, что благородным людям, к соблазну публики, приходить в азарт и драться стыдно!».

Витязи в тот же день разъехались от обер-полицеймейстера совершенными друзьями.

Вот каков наш добрый начальник, которого наставление московским властям должно бы напечатать золотыми буквами: слабостям снисходи, проступки исправляй, зло-намерение преследуй, преступления предотвращай, а раскаянью прощай. Где Беклешов ни служил, какие высокие должности ни занимал — генерала ли прокурора, генерала ли губернатора, — всюду снискивал он любовь и уважение и всюду был, по словам поэта Петрова,

Защитник строгого зенонова закона И стоик посреди великолепий трона! 1

20 ноября, понедельник.

22 числа у французов бенефис Брюне: «Portrait de Michel Servantes» и «Heure du mariage» Етьенна, 2a y немцев бенефис Гун-ниуса: «Die Luft-Bälle», опера Френцеля. Куда ехать? Я думаю —

к немцам, потому что объявление о французском спектакле пре-курьезное и не внушает доверия, точно паяцы вопят с балаганного балкона: «к нам, публика, к нам! уж мы для вас постараемся!», а на поверку вся штука в том, что вместо двух рублей медью они за кресла хотят брать по два рубля серебром, то есть по 2 р. 60 к. Вот их объявление: «Les deux pièces viennent d’obtenir le plus grand succès à Paris tant à cause de leur style agréable, que par la manière ingénieuse dont elles sont traitées. Les acteurs redoubleront de zèle pour que le spectacle soit favorablement accueilli!!!».

От шарлатанства французов мочи нет, но что досаднее всего, что и русские актеры хотят подражать им. Отчего же не делают этого немцы? Оттого, что у Штейнсберга ума палата. Он говорит, что хвастовство завлекает постепенно: прихвастнув немного один раз, надобно — хоЛешь не хочешь — хвастать в другой и в третий побольше, а там хвастовству меры не будет и, наконец, — caput.

Червонцы в цене возвысились до 4 р. 60 к. Серебряный рубль ходит 1 р. 30 к. Говорят, что это плохой знак; Но мало ли что говорят)

23 ноября, четверг.

В немецком театре давали вчера оперу «Die Luft-Bälle», которая шла отлично, и мы смеялись до истерики. Бенефициант пел мастерски, а Короп уморительно представлял воздухоплавателя, и если б говорил по-русски, то сказали бы, что на сцене не Короп, а наш премилый чудак Андрюша Чеботарев. Точь в точь та же история пускания бумажного шара на Девичьем поле, за которое едва всех нас не заорали в полицию, потому что чуть не сожгли грачев-ского дома, на который опустился горящий шар.

Видно уж вышел день такой — une folle journée. 1Из театра Хомяков увез меня на танцовальный вечер к Веревкиным. Танцевальные вечера не по моей части, однако ж этот балик был пре-веселый и бесцеремонный. Столько было хорошеньких девушек >начиная с хозяйских дочерей до красавицы Алмазовой, 23 23 Впоследствии — г-жи Шереметевой. 2 что и я соблазнился попрыгать экосез и а ла грек, хотя немножко и медведем. Востроглазая Арина Петровна, qui me cherche noise, прислала Белавина спросить меня: у какого танцмейстера я учился, чтоб предостеречь своих знакомых от такого учителя: она забыла, что учился я вместе с ней у Иогеля. Насмешница! Ужин был не пышный, но вкусный. Шампанское не всем подавали, зато ратафий, наливок и шипучек было вволю; а все это, по примеру Петра Ивановича, я предпочитаю всякому вину. После ужина я вздумал было полюбезничать, но не нарочно так громко зевнул, что барышни расхохотались, и я со стыдом отправился восвояси. Вот оно что1 Месяцев шесть назад, я бы не зевал и никак бы не прозевал, а теперь, hin ist hin und alles dahin! 1Таков человек! Заметка психологам.

25 ноября, суббота.

15 числа государь был в Лигнице. Ожидают жестокого боя, но верного никто ничего не знает. Много отцов и матерей находится в великой тревоге за детей своих, служащих в гвардии и армии. Конечно, не беспокоиться нельзя, но мне кажется, что не будь спле-тень и пустых толков, поддерживающих это беспокойство, оно уменьшилось бы наполовину. Однако ж между малодушными есть и крепкодушные. Вот, например, Настасья Дмитриевна Офросимова, барыня в объяснениях своих, как известно, не очень нежная, но с толком. У ней в гвардии четыре сына, в которых она души не слышит, а между тем гоголь-гоголем, разъезжает себе по знакомым да уговаривает их не дурачиться. «Ну, что вы, плаксы, разрюмились? будто уж так Бунапарт и проглотит наших целиком! На все есть воля божия, и чему быть, тому не миновать. Убьют, так убьют, успеете и тогда наплакаться». Дама презамечательная своим здравомыслием, откровенностью и безусловною преданностью правительству. 2

26 ноября, воскресенье.

Рескрипт государя с.-петербургскому главнокомандующему генералу Вязмитинову читают во всех домах, восхищаются им и благословляют провидение, ниспославшее России такого царя-отца

Какие чувства, какая великость души и какая любовь к своему народу!

«Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня известия о неоднократном изъявлении привязанности ко мне публики петербургской и вообще всех жителей сего любезного мне города. Не могу довольно изобразить, сколь лестно для меня сие чувство. Изъявите им от имени моего искреннюю и чувствительную мою признательность. Никогда более не наслаждался я честью быть начальником столь почтенной и отличной нации. Изъявите равномерно всем, что единое мое желание есть заслужить то звание, которое я на себе ношу, и что все мои старания к сему одному предмету обращены». 1

28 ноября, вторник.

Кажется, любопытство заразительнее чумы. Так из дома и тянет, чтоб добыть вестей. Мы решительно ничего не знаем, а должно случиться чему-нибудь важному, потому что кареты беспрестанно шныряют по Тверской, останавливаясь у подъезда главнокомандующего, точно как в большой праздник, когда приезжают с поздравлениями. У графа Ивана Андреевича и под Донским у графа Орлова также бывают утренние съезды. Митрополит прибыл из лавры. В английском клубе заметили, что некоторые notabilités, например князь Юрий Владимирович Долгорукой, Петр Степанович Валуев, генерал Марков и другие, как-то всё особятся и долго о чем-то втихомолку рассуждают. Многих из ежедневных посетителей английского клуба вовсе не видно. И. И. Дмитриев, Карамзин и князья Оболенские вечера проводят у князя Андрея Петровича Вяземского; Ю. А. Нелединский и Обресков тоже там. Всеволожские, Мятлев и Давыдовы у графа А. Г. Орлова. Непременно что-нибудь да знают или вскоре узнать должны. 2

А между тем жизнь частных людей идет своим чередом:

. . . die ewige Natur Geht kalt in ihre alte Gleise, — и Буйные страсти кипят и бушуют в сердцах земнородных.

Вот в соседстве нашем случилось недавно происшествие, драма или роман — как угодно — которое стоит рассказа. Молодой, достаточный помещик Зубарев влюбился в воспитанницу тетки своей, Софью Ивановну Благову (имена и фамилии не выдуманные), девушку бедную, но пригожую и получившую очень хорошее светское образование, и, уверенный в взаимной склонности, решился на ней жениться. Перед свадьбой старуха говорила племяннику: «Жениться вам я не препятствовала, но, повторяю, смотри в оба: девушка умная, но скрытная и без намерения и расчета шагу не сту-Цит. Ты добросердечен, доверчив, самонадеян и нехорош собою — берегись!». Такое предостережение для влюбленного — то же, что шелест листьев на кустарнике: мигом забыто. Свадьба состоялась, и молодые жили около четырех лет душа в душу, прижили двух ребятишек и прожили бы век свой спокойно и счастливо, если б горничной Таньке не вздумалось выйти замуж за повора Сергея, принадлежавшего сенатору Мясоедову. Вот Танька и говорит барыне: «Позвольте мне выйти замуж». — «Что ж, выходи, милая, мы дадим тебе приданое». — «Приданое приданым, но прежде надобно жениха выкупить на волю». — «И на это согласна, только у меня* денег нет, а муж едва ли на это согласится». — «Знаю, сударыня, да вы можете сказать Петру Андреичу». Барыня вспыхнула, однако ж, подумав немного, отвечала: «Хорошо, я скажу Петру Андреичу».