Давид Дубровский - Обман. Философско-психологический анализ

Исторический опыт и, в частности, опыт нашего государства показывает, что различные формы и проявления намеренной дезинформации со стороны государственных органов, руководящих деятелей страны слишком уж часто не имеют никакого оправдания с точки зрения действительных интересов государства и народа. Заметим, что интересы государства (как системы государственных органов) и интересы народа отождествлять неправомерно, часто мы видим их резкое расхождение.

Бюрократическая система не раз успешно выдавала свои интересы за народные, обманывая тем самым народ, скрывая от него принципиально важную информацию. Бюрократическое тайнодейство, кастовая закрытость и засекреченность, фетишизация государственных функций и роли функционеров - вот условия успешного обмана общества, развития коррупции, организованной преступности в государственных масштабах.

В деятельности государственных органов и их представителей следует, конечно, различать акты сохранения закрытости информации и акты дезинформации. Бесспорно, что у высшего эшелона власти, у определенной группы управляющих могут быть секреты, тщательно скрываемые от общественности. Такое сокрытие определенной информации может использоваться для обмана народа (например, табуирование «невыгодной» правительству информации и т.д.), но может и не иметь характера обмана, преследовать полезные для страны цели. Акты же намеренной дезинформации общественности, осуществляемые официальными органами и лицами под предлогом государственной пользы, оказываются, как правило, сомнительными с точки зрения возможности их оправдания.

Отсюда крайняя необходимость у общества иметь демократические способы и органы проверки любой информации, исходящей от государственных учреждений, от управляющих любого ранга. Возможность такой проверки является непременным фактором оптимизации деятельности управленческого аппарата.

Учитывая сказанное, допустимо считать, что намеренная дезинформация со стороны государства и его управителей (позволим себе видоизменить термин Платона «правитель»), даже в тех случаях, когда она оказывается в каких-то отношениях полезной, не может подводиться под категорию добродетельного обмана. Это - особый феномен, требующий специального анализа, описания и обозначения.

Следует согласиться с соображениями В.И. Свинцова по этому вопросу: «Легко воссоздается множество моделей, - пишет он, - в которых объектом добродетельного обмана становится индивид, в экстремальных ситуациях -группа связанных определенной общностью индивидов. Однако ситуация в корне меняется, когда речь заходит о социуме, базирующемся на принципах демократии. Коммуникатор, произвольно присваивающий себе право селекции информации, в подобных ситуациях, по существу, трансформирует обман в социальный самообман. Какой бы суровой, горькой, трагичной, вообще «некомфортной» ни была истина, ни с нравственной, ни с праксеологической точки зрения оправдать социальный самообман невозможно» 89 89 Свинцов В.И. Истина, добро, красота // Филос. науки. 1988. № 1. С. 42. . Добавлю, что гуманистические принципы категорически исключают намеренную дезинформацию общественности, обман народа, не взирая ни на какие оправдательные доводы.

В заключение надо сказать, что, несмотря на трудности этического оправдания добродетельного обмана, даже в самых, казалось бы, несомненных случаях и несмотря на его многоликость, препятствующую охвату этого феномена единой концептуальной рамкой, отрицать его реальное существование невозможно. Добродетельность обмана может быть установлена лишь эмпирически, путем конкретного анализа вызвавших его обстоятельств и вызываемых им следствий, а постольку лишь ретроспективно (когда достаточно полно проявились последствия обманного действия).

За последние 15-20 лет в нашей общественной жизни были сокрушены многие догматы, произошли существенные изменения в массовом сознании. Но вместе с тем мы обнаруживаем на каждом шагу чрезвычайную устойчивость привычных символов веры, трудности усвоения массовым сознанием новых ценностных ориентаций, новых мировоззренческих установок, новых политических и правовых принципов. Это обусловлено многими объективными обстоятельствами. Среди них важную роль играют культурно-исторические и социально-психологические факторы. Власть наличных стереотипов и мифологем над умами людей поддерживается их склонностью выдавать желаемое за действительное, охотно принимать на веру такие положения, которые отвечают их текущим интересам, освобождают от мучительного выбора, принятия самостоятельного решения и, главное, от ответственности.

Но среди множества факторов, способствующих стойкости догматических стереотипов, весьма существенную роль играет феномен полуправды. Чтобы обрести устойчивость, укорененность в умах огромного множества людей, мифологема или символ веры должны быть правдоподобными, иметь ясную логическую форму и эмпирические подтверждения, способные обеспечить их убедительность для массового сознания.

Как антипод обмана правда характеризуется признаками подлинности и несомненности, целостности и неделимости. Она в принципе исключает какое-либо ее ущемление и дозирование. Выступая в качестве одной из высших ценностей, правда символизирует идеальные, предельно честные межличностные и социальные отношения, а постольку предполагает этический максимализм, должна противостоять не только обману, но и всевозможным релятивистским поползновениям, склонности стушевать острые грани, непримиримые оценки. Ведь такая склонность типична для человеческой натуры, выражает ее слабость, действие компенсаторных механизмов, используемых для облегчения мучительного процесса выбора. Действительная правда, полностью соответствующая своему понятию, - едина, неделима, не подлежит поправкам хитроумия и конъюнктуры.

Однако в жизни определить и распознать действительную правду не так-то просто. Под личиной правды не столь уж редко выступает самый гнусный обман, ее именем освящаются невежество и предрассудки, низменные побуждения и корысть. Люди склонны охотно подавлять свои сомнения и признавать за правду нечто такое, что является лишь надеждой на правду, довольствоваться крохами правды. Трудности различения правды и лжи усугубляются, когда ложная, искажающая суть дела информация включает истинные сведения, правдивые мотивы.

Процессы обновления, происшедшие в России, обострили и повысили нашу потребность в полной, несомненной истине и справедливости. Поэтому столь актуальным является ныне вопрос о действительной правде и феномене полуправды, о котором столь часто говорится со всевозможных трибун и в прессе.