Искусственный интеллект

Конечно, человек в своем поведении часто осуществляет множество автоматических (неосознаваемых и не окрашенных эмоционально) действий. Мы, как правило, не задумываемся над теми своими действиями (и не переживаем их), которые выполняем по привычке. Хотя осознаём и внешнюю цель действия, и способ ее достижения. Утром, например, мы встаем, включаем плиту, делаем себе кофе. Мы обычно делаем подобное, что называется, на автомате, не задумываясь, в какую руку берем чашку, в какую банку с кофе и т.д., т.е. не контролируем действия в микропоследовательности их составных элементов. Нам действительно нет нужды задумываться над привычными действиями, над тем, что хорошо именно своим автоматизмом — например, дыханием (над этим мы задумываемся лишь в том случае, когда, например, практикуем дыхательные техники с целью «перепрограммирования» своего процесса дыхания для перевода его на нужный режим) или хождением (кроме случаев, когда мы, например, после снятия гипса на сломанной ноге вынуждены как бы заново учиться ходить).

Однако ученый, по профессии своей отличающийся от «обычного человека» тем, что время от времени задумывается над обычными действиями и вещами, над их причинами, смыслом и последовательностью, задается вопросами «что» и «как» мы делаем. Что это лично ему дает? Начинает ли он производить эти действия быстрее? Как правило, нет, ибо утрачивается их автоматизм. Может быть, эффективнее? Вряд ли, ибо часть энергии уходит не на действия, а на «бесцельное» их прослеживание и осмысление. Тогда зачем ему это?

В том-то и дело, что понимание действительных причин этих якобы ненужных размышлений принципиально недоступно машине, поскольку ей, в отличие от человека, нет необходимости составлять программы подобных действий, в основе которых лежит антиципирование нужного результата. Автоматизм привычных человеку действий теряет смысл и ценность, когда возникает необходимость передать наши функции другому (например, той же машине): тогда-то мы и оказываемся вынуждены задуматься над содержанием и порядком наших действий. Этот другой (который может быть из другой экзистенциальной традиции или даже другой цивилизации) не умеет совершить подобные действия интуитивно (на автомате), как мы. Ему-то мы и должны разложить наши действия «по полочкам». В результате сделает ли машина эти действия лучше нас? Вряд ли. Но зато быстрее — наверняка. Она делает те же операции, что и мы, но разложенные на десятки или сотни мелких последовательных этапов; однако делает это в тысячи раз быстрее, чем мы. Затем она нам и нужна. Мы можем то, что она, но мы — медленнее. Она — не лучше нас, но — быстрее.. Значит, главный критерий здесь — скорость. Однако ни в науке, ни в искусстве скорость, как правило, не является ни решающим фактором, ни решающим критерием.

Искусственный интеллект не может ничего того, чего не можем мы, ибо он может только то, чему мы его научили (при условии, что предварительно освоили это сами). Но его быстродействие, то, что он делает это гораздо быстрее нас, — есть его выигрыш. Он экономит нам время, за секунду перебирая в своем, заложенном нами, «уме», миллионы возможных вариантов решения. Это, собственно, наша машина времени (но не интеллект в собственном смысле слова).

Мы можем найти решение — не обладая всем набором нужной информации — используя интуицию и творческий поиск. Автомат не может найти там, где ничего нет: он может лишь перебрать все имеющиеся (заложенные нами) варианты и выбрать подходящий — в случае, конечно, если такое поведение предусмотрено нами в его программе. Мы можем создать программу и выработать алгоритм действия. Автомат может извлечь это из своей памяти (если это туда заложено) и следовать заданному алгоритму.

Ученый (как это демонстрирует «ученый консультант по науке» Бубенцов из старинного кинофильма Г.Александрова «Весна») — «сел, задумался, открыл». Даже самый лучший автомат (во всяком случае пока) не может открыть, ибо его «задумался» есть лишь технический процесс переборки возможных вариантов из набора имеющихся в памяти. Интеллект (человек) сам избирает себе объект «за-думывания», сам ставит задачу. Автомату объект задается; ему ставится уже сформулированная задача. Его функция — сберечь наше время и тем самым как бы увеличить пространство охвата действительности нашим мышлением.

Может ли автомат, используя эти свои временные и условно пространственные козыри, — переиграть нас? В рутинной ситуации — безусловно! В ситуации дефицита исходной информации или ее неопределенности, в ситуации, требующей творческого подхода, — нет! «Творчество» автомата ограничено, хотя он и способен на некоторые самостоятельные действия (но они обусловлены определенными программными установками). Машина может дать новое композиционно и технологически, но не смысло-содержательно.

Итак, повторяем, что целостная психика человека не сводима к внешнему предметному поведению. Машина демонстрирует поведение, внешне похожее на разумное, ибо оно является реализацией определенных программ. Однако как человек не может смоделировать собственную психику, так и машина поэтому не может «обладать» психикой или интеллектом. Проблему так называемого машинного интеллекта можно отнести скорее к проблемам бихевиористики, чем когнитивной психологии, ибо моделируется не сам интеллект и тем более не психика в целом, а только лишь поведение. Машина не осознаёт и не оценивает свои действия, она не может сама корректировать их в случае возникшей по ходу дела необходимости, как это может делать человек. У человека, как уже говорилось выше, его самосознающее «я» отражает «я» сознающее и действующее, в то время как у ЭВМ подобной «двусубьектносги» нет.. Природа живого интеллекта и машины, которая .пить манипулирует готовыми мыслительными схемами, различна. «Нет никаких оснований, — утверждает психолог С.Э.Поляков, — для антропоморфизма в машиностроении, так как человек — это не биологическая машина, как полагали бихевиорисгы, а психика — не эпифеномен. Психика — это то, что ответственно за интеллект и разум» 136 136 Поляков С.Э. Мифы и реальность современной психологии. М., 2004. С. 447. . Он даже считает, что само применение терминов типа «машинное мышление», «машинный разум» наносит реальный вред науке созданием мифических когнитивных конструкций, ибо на самом деле человек никогда не создавал даже самого элементарного искусственного интеллекта; он лишь конструировал приборы, имитирующие возможные человеческие ответы на определенные внешние воздействия, и подобные приборы только кажутся разумными 137 137 См.: Там же. С. 448,449. . На современном этапе знания человеку еще не удалось создать искусственную психику.