Коллектив авторов - 100 великих гениев

Кроме того, в академии Пантон подружился с дизайнером-ремесленником Х. Вегнером, который модернизировал классические датские стулья из тика. Вегнер показал новичку, как можно создавать динамичные разноцветные геометрические узоры с помощью пластика и других искусственных материалов.

Не меньшее влияние оказал на Пантона А. Якобсен, в чьей студии Вернер трудился два года. Вместе они работали над проектами, общей целью которых было создание эргономичного стула, который бы подходил для массового производства. Так появился «Муравей», у которого было три ножки из гнутых трубок и сиденье, плавно переходящее в спинку (Якобсен стремился использовать наименьший объем материала). Позже Вернер превзойдет учителя, изготовив яркий, легкий, эргономичный стул PantoSwing-2K всего на двух ножках. Но именно Якобсен, по утверждению Пантона, приучил его к поиску новых материалов и технологий.

Покинув студию Якобсена, Пантон начал выполнять различные дизайнерские и архитектурные заказы, а также запатентовал утюг для глажки рубашек. На полученные от этого деньги он купил грузовик Volkswagen. Переоборудовав этот фургон под мастерскую, регулярно колесил на нем по Европе, объезжая фабрики, заказчиков и потенциальных покупателей.

Поначалу стиль Пантона можно было классифицировать как общескандинавский, объединяющий эстетику модернизма и природу: обтекаемые формы, минимализм, дерево светлых тонов. Но молодой дизайнер понимал: завоевать признание можно только путем отрицания традиции и создания чего-то экстраординарного. Поэтому обратился к таким материалам, как плексиглас, стеклопластик, пластик, стекло, фанера, сталь, пенорезина и пенопропилен, которые позволили ему проектировать невиданные ранее психоделические интерьеры. Вместо отдельных оригинальных предметов он создавал атмосферу в целом — каждый объект в его дизайне выступал неотъемлемым элементом жилой среды и передавал нужное настроение (Пантон называл это «интерактивным домашним ландшафтом»).

Его модели кажутся незавершенными: Вернер утверждал, что цвет важнее формы, и стремился научить людей не ограничиваться традиционными серо-бежевыми цветами, а использовать воображение. Работая с ярким, неестественным для того или иного объекта цветом, он предлагал новый, революционный подход к оформлению помещений.

В 1955 г. началось производство пантоновских стульев Bachelor и Tivoli, изготовленных из стали, ткани и пластика. А в 1958-м на Выставке прикладного искусства Вернер продемонстрировал мебель, подвешенную к потолку, чем вызывал шок как у организаторов, так и у посетителей. В том же году он создал стулья «Конус» и «Сердце», положив начало экспериментам с нестандартной формой. У этих стульев не было ни спинки, ни ножек — они представляли собой скрученный в конус металлический лист, закрепленный острием на основе, и напоминали рожок с вмятиной для сидения.

Изначально «Конус» проектировался для ресторана Komigen — нового заведения, которое открывали родители Вернера. На открытии ресторана стул попался на глаза предпринимателю П. Халлинг-Коху, и тот предложил создателю поставить его производство на поток. «Конус» сфотографировали для публикации в дизайнерском журнале Mobilia, а затем выставили в витрине магазина Халлинг-Коха в Нью-Йорке, рядом с обнаженным манекеном. Прохожих это зрелище настолько шокировало и манило, что возле магазина собирались толпы зевак, и для наведения порядка даже приходилось вызывать полицию.

Окрыленный успехом, Пантон создал «Конус» из проволоки, затем — кресло из прозрачного оргстекла, а также надувное кресло из тонкого прозрачного пластика, чего раньше практически никто не делал. К сожалению, воздух в таких креслах надолго не задерживался, так что в производство они не пошли. Лишь через несколько лет технология blow up позволила работать над мебелью из надувного пластика.

Зарекомендовав себя как дизайнер-революционер, Пантон спроектировал «тотальную среду» в виде яркой оптической иллюзии для норвежского отеля Astoria. Этот проект предопределил другие фантастические «тотальные среды» Вернера: штаб-квартиру журнала «Шпигель» и издательский дом Gruner + Jahr в Гамбурге, а также создание психоделической инсталляции Visiona II, буквально взорвавшей в 1970-м Кельнский мебельный салон.

В 1962 г. Пантон переехал в Швейцарию, где начал сотрудничать с мебельной компанией Vitra, для которой спроектировал «Летающий стул» — яркий гамак-матрас, ставший хитом Кельнского мебельного салона 1964 г. А в 1967-м Vitra представила Panton Chair — стул в виде цельного изогнутого листа пластика, разработанный для мягкой поддержки тела. В том же году Panton Chair дебютировал на обложке журнала Mobilia и получил награду A.I.D. Однако всемирную славу ему принесла фотосессия «Как раздеться перед мужем» для издания Nova. «Сидеть на стуле должно быть забавно и интересно, как в игре», — считал Пантон.

Еще один вклад Пантона в дизайн — эксперименты со светом. С его легкой руки освещение стало неотъемлемой частью интерьера, а сама лампа была замаскирована внутри причудливого абажура.

Пожалуй, самой примечательной работой Вернера стала Shell Lamp, состоящая из перламутровых кругов, вырезанных из ракушек, — редкий пример использования дизайнером натуральных материалов, поскольку основная роль в его светильниках отводилась металлу, пластику и цвету.

В годы войны во Вьетнаме Пантон утратил популярность. Зато с 1990-х, когда британский Vogue поместил на обложку обнаженную Кейт Мосс в Panton Chair, началось возрождение предметов интерьера, спроектированных дизайнером в 1960-х. В 1995 году Пантон готовился к открытию собственной выставки «Свет и цвет». Однако не дожил до нее 12 дней. Коллеги говорили о нем: «У него был революционный, а не эволюционный взгляд на вещи. Он создал множество инновационных, рискованных, игривых вещей, применив самые современные технологии, что отображало его жизненный оптимизм».

Блестящего американского математика и Нобелевского лауреата Джона Нэша знает весь мир, ведь его история легла в основу культового фильма «Игры разума». Впрочем, те, кто знаком с биографией ученого, утверждают: сюжет картины далек от жизни реального человека.

Родился Джон 13 июня 1928 г. в американском городе Блуфилд, в семье протестантов. Его отец — инженер-электрик, а мать, в прошлом учительница, — домохозяйка.

В маленьком Джоне никто не видел гения. Он рос обычным мальчишкой, день-деньской пропадал на улице, учился весьма посредственно, а математику просто ненавидел. Однако в 14 лет мальчик прочитал книгу «Творцы математики» — и неожиданно стал проявлять неординарные способности. В частности, самостоятельно доказал малую теорему Ферма. Впрочем, даже в Политехническом институте Карнеги Джон поначалу пытался найти себя в химии, затем — в международной экономике, и только потом сосредоточился на математике.