Эрна Померанцева - Мифологические персонажи в русском фольклоре

чі генда», «бывальщина» 15. Б. и Ю. Соколовы от-мі ч.иот, что термин «быличка» белозерскими кре-і шинами обычно прилагается «к небольшим рас-

• і*.і мм о леших, домовых, чертях и чертовках, по-'упернцах, колдунах — одним словом о представи-и *их темной, нечистой силы» 16. Они подчеркивают і іік характерную черту «так называемых быличек», чні н них «рассказ не утратил еще в народном соз~ імиіш вероятия», и сопоставляют «былички» с то-і дественными, по их словам, «бывальщинами» и

мм юльщинами», опубликованными в вышедшем и» несколько лет до «Сказок и песен Белозерского і |і.іж» сборнике Н. Е. Ончукова «Северные сказ-ыі*. «Между совершенно реальными рассказами, характеризующими быт Севера,—писал Н. Е. Ончу-і * т. есть рассказы из области чудесного, преиму-

♦ •ММ 9 ттш

1/». и /О. Соколовы . Сказки и песіш Белозерского края.

М., 1915, стр. XXXIX—XLV, LVIII—LX.

1// Г. Богатырев. Фольклорные сказания..., стр. 59—80.

1,1/». и Ю. Соколовы. Сказки и пеенн..., стр. LVIII.

Щественно касающиеся верований в невидимым мир, злых или безразличных к человеку духол, чертей, леших, водяных и проч.» 13 13 И. Е. Ончуков. Северные сказки. СПб., 1909, стр. XXI. Он подчеркивал, что рассказчики не делают разницы между ними и реальными рассказами, а «выдают их также за несомненно истинное происшествие» 14 14 Там же, стр. XXXI. . Указывая на местный характер этих рассказов, на их приуроченность к определенной местности и конкретным лицам, Н. Е. Ончуков отличал их от обобщенных рассказов о тех же фантастических существах, не имеющих, однако, такого точного приурочения, т. с., по принятой им терминологии, от бывальщин и до-сюльщин, которые, по его мнению, легко становятся легендами или сказками. Таким образом, Ончукои выделял как самостоятельную категорию устной прозы те рассказы, которые Соколовы называли быличками, и разграничивал их (но не отождествлял, как предлагали Соколовы) с близкими к ним бывалыцинами и досюльщинами. Такая дробность классификации суеверных рассказов для изучения специфики отдельных категорий устной прозы представляется целесообразной. Термин «быличка» соответствует понятию суеверный меморат (Glaubensmemorat). От бывальщины, досюлыци-ны, предания, т. е. фабулата или фикта, быличка отличается своей, условно говоря, бесформенностью, единичностью, необобщенностью.

Поэтому при изучении русских суеверных рассказов должны быть выделены, с одной стороны, былички, с другой — бывальщины о демонических существах — оборотнях, мертвецах, привидениях, чудесных кладах, колдунах и т. д. Эти рассказы делятся на тематические циклы. Например, былички и бывальщины о демонических существах— на рассказы о духах природы, о домашних духах и о чёрте. Первые (о духах природы) в свою очередь делятся на рассказы о лешем, водяном и русалках, горных духах и т. д. Вторые (о домашних духах) — на рассказы о домовом, овиннике, баннике и т. д. Составляя как бы отдельныециклы, оылички и бывальщины, связанные с каж-н.ім и » ішіх персонажей, вместе с тем очень близ-

* и другу по характеру своего бытования,

•|’і мь и мм, особенностям композиции и стилистиче-і нм * (ігдбтвам. От них несколько отличаются бо-і <���• ^іі iticirc к преданиям былички и бывальщины а ііпмшТнімх кладах и легко становящиеся сказ-ні |*.иіказы о ведьмах и оборотнях. Особую

■ j• ѵ іін\. сложную по своему генезису и противоре-ими in по существу, составляют повествования о »* 11 • і м\ которые активно взаимодействуют как с іи»(ніаіігнчсскими быличками, так и с остальными ині« лііміі суеверных рассказов, особенно в тех слу-•I і и ч, когда речь идет об обобщенной, не дифферент и мімirt.tnной в конкретных образах «нечистой силе».

И |і\ітком фольклоре, как и в фольклоре многих ijiyi их народов, наблюдается значительная разни-и і мс.'Кду быличками и бывальщинами, бытующи-иі к среде крестьян и живущими в репертуаре ■|і\іпх социальных групп, в частности, среди ре-41 і лі пинков и горнорабочих. Существенная разни-иіі ил внутри одного жанра также должна быть иін ім при выработке классификационной схемы. Пи іможны, конечно, классификации, учитыва-

........с повествовательную форму суеверных рас-

мі mu, т. е. деление их, прежде всего, на ме-і• • j і.11 ііі и фабулаты. Практически первый принцип к I м и глиляется более целесообразным. Однако 1111іі .шллизе быличек наряду с их содержанием, пIи ,і.де всего важным для изучения народных ве-{мнкінпіі, должна рассматриваться и жанровая спе-

.......... характеризующая их как явление фольк-

nji.i, отличное от других повествовательных жаи-Iіі т. и частности, от бывальщин.

Ін.ічнтельные изменения социальных и культурных условий повлекли за собой создание новых

........ питательных форм и исчезновение старых 20.

И мт гоящее время былички у многих народов яв-

/1 it Roehrich . Teufelsmarchen und Teufelssagen. «Sagen inn! ihre Deutung». Gottingen, 1965, S. 28—56.

/«hi/п// Scftfcr. Zur Funktion der Volkscizahlungcn. «Sludium « .uii'i.ilc», 1958, N 11, S. 370.

но потеряли свою основную функцию, свой ос новной жанровый и родовой признак и проявляют тенденцию превратиться не только в бывальщины, но и в развлекательные, порой смешные рассказы, разоблачающие суеверные представления. Не будучи созвучны мировоззрению, представлениям и понятиям советского человека, былички почти совсем исчезли из устного репертуара и обиход» современного носителя русского фольклора и его аудитории. Общим местом в русских быличках, записанных в наши дни, являются ремарки рассказчиков, отмечающих неубедительность и маловероятность рассказываемого ими случая, или же указания на «темноту» тех людей, от которых они слышали этот рассказ. Сплошь и рядом информаторы подчеркивают, что рассказывают о прошлом. «Преж колдуны да знахари были»,— начинает один из рассказчиков историю о колдовстве 15 15 Архив Пушкинского дома, колл. 66, п. 1, № 33, л. 78. . Другой так мотивирует сообщаемую им бы-личку: «Прежде больше чудилось. Народ был православный, сатана-то и сомущал» 16 16 Там же, колл. 168, п. 2, № 37, л. 18. . Еще в конце XIX в. В. Н. Перетц наблюдал, что «кое-где уже с недоверием начинают относиться к таким рассказам. Старые люди, слыша высказываемые сомнения и расспросы о причинах этих чудес, повторяют одну обычную фразу: ,,В старину люди простые были, проще нас, оттого и видели всякие чудеса, а теперь пошел хитрый народ, до всего сам дойти хочет 11» 17 17 В . И. Перети,. Деревня Будогоща и ее предания. «Жипаи старика», вып. 1. 1894, стр. 18. . Неоднократно в записях последних лет встречаются указания на то, что былички усвоены «из старой книги». Участились и случаи записи рассказов, разоблачающих веру в потусторонний мир, реалистически объясняющих, почему «почудился» леший, русалка, чем было вызвано ощущение страха, каково было состояние человека, которому показалось, что он встретился с «нечистью», уровень его культуры, степень опьянения и т. д. Типична запись 1966 г., сделанная в с. Икорец Воронежской области. Хам. и jmiii. что рассказчик начинает с указания на і*ііг героя повествования: «Отец был очень UIIIMI tell и поэтому верил во всякую, простите, пип.». Информатор рассказывает о том, как -1 1 ѵі іісрпый отец на рыбалке потянул бечеву имк.і ылись рога, между рогов колышется імі Чг|)т, — сказал отец и осенил себя крестным чнімі иигм». Далее выясняется, что это был не »'і*і іі дохлый баран. Любопытно и заключение л •» іі.ім, отмечающее жанровое изменеиие былич-*і«»т случай до сих пор рассказывают у нас